Плавучий мост. Журнал поэзии. №1/2016. Коллектив авторов

      Женщины с голыми ногами.

      Мужчины с неприкрытыми лицами.

      Дети, застегнувшие рты.

      Собаки с тремя хвостами.

      Нет, эта с двумя. Второй торчит из пасти.

      Птицы, пролетающие сквозь стены домов.

      Вот, только что видел. Смотри, ещё одна.

      И тут на светофоре эта ящерица ко мне поворачивается

      и уточняет: К банку мне спускаться по левой

      или, всё-таки, по правой стороне!

      Вполне себе симпатичная ящерица.

      Непонятно, зачем столько лет мы их отстреливали?

      Сейчас они поселились на тех же лестничных площадках.

      В парадных стало пахнуть лучше.

      Люди более церемонны, стеснительны, отводят глаза.

      Когда уничтожили Санкт-Петербург,

      ящерицы первыми додумались раскрыть социальные сети

      и скачать все личные фотографии с видами и

      интерьерами города.

      Бесконечные ню и соития были бережно вырезаны.

      Восстановили восемьдесят процентов жилфонда.

      Человек иррационален.

      Про женщин с голыми ногами я говорил.

      В пятнадцать лет мне повезло.

      Меня освидетельствовала психиатр

      после пролома черепа в двух местах

      и убрала из моей истории

      страницу с диагнозом «Сумеречный эффект»:

      – В случае чего

      можешь сослаться на травму.

      Компьютеров в больницах не было,

      все документы хранились в единственном экземпляре.

      В школе я видел то, чего не видели другие,

      и говорил вслух.

      Надо мной не смеялись – боялись,

      потому что каждое откровение имело последствия:

      укушенный красной змеёй ребёнок

      подхватывал простуду,

      синие пауки приносили нервное истощение.

      Затыкаться я не научился.

      Однажды застыл посреди улицы Пальмиро Тольятти,

      потому что прямо в воздухе зияла дыра,

      и там в ней, внутри, с той стороны воздуха

      искрила проводка.

      В другой раз воздух был исцарапан

      огромными когтями,

      и я не смог протиснуться между царапинами,

      пришлось делать крюк в четыре квартала.

      В моём доме в старом кресле

      любит спать человек без лица.

      В окна (сквозь стекло и антикомариную сетку)

      влетают говорящие птицы.

      В плафоне в ванной комнате живёт

      дальний родственник Оле-Лукойе.

      Бреясь по утрам, стараюсь не порезать

      в зеркале жабры:

      у крови в горле болотный вкус.

      Для чего я это рассказываю?

      Мне нужно, чтобы вы поверили:

      я присутствовал при знаменитой

      шахматной партии Тристана Тцара

      и Владимира Ильича Ульянова-Ленина

      в Цюрихе одна тысяча девятьсот

      шестнадцатого года. В январе.

      В «Cafe Terasse».

      Чехословацкий поэт Любомир Фельдек

      неверно описал события.

      Не было лозунгов дадаизма.

      Не