Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра]. Любовь {Leo} Паршина
![Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра] - Любовь {Leo} Паршина](limg_read211584.jpg "Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра] - Любовь {Leo} Паршина")
его просторный светлый угол, оформленный в виде огромной белоснежной раковины. А компаньонка Мадлен – фанатично ей преданная уже немолодая и некрасивая мадемуазель Бланш – аккомпанировала на фортепьяно.
Делия и Анри вошли за несколько мгновений до окончания арии, и с охотой присоединилась к оглушительным аплодисментам.
Мадлен поклонилась и, принимая комплименты, прошествовала через толпу гостей к Делии и ее маркизу. Анри поцеловал хозяйке вечера руку, заверил, что она неотразима и отправился на поиски «старины Мишеля».
– В последний раз я видела его в курительной комнате, – вздохнула Мадлен, провожая де Венсена взглядом. – Ах, мужчины!.. Милая, – улыбнулась она подруге, – ты сегодня прекрасна, словно принцесса.
– Благодарю. А ты – просто византийская царица! Эти цветы! Ах, и заколка!
– Да, я решила показать пример, как следует носить черное. Раз кое-кто не понимает.
– Кто же? – живо поинтересовалась Делия, попутно прикидывая, не имела ли подруга в виду ее саму и когда она в последний раз надевала черное. Но тут же она вздохнула с облегчением.
– Слышала ли ты о некоей сеньоре Безаччо? Да? Прекрасно! – Мадлен мстительно улыбнулась. – Мой милый Мишель зачем-то вздумал пригласить эту веселую вдову сегодня к нам. А она привела с собой смазливого содомита! – (тут Делия в душе усмехнулась – в свое время Мадлен сильно сокрушалась оттого, что «милашка Жюль» равнодушен к женским чарам). – Ах, дорогая! Ты ведь с ним знакома? Молю, вызнай у него хоть что-нибудь об этой особе. Она будто намеренно избегает беседы со мной.
– Клянусь, узнаю все, что смогу! – заверила Делия, про себя почти восхитившись итальянкой. Суметь избежать беседы с Мадлен на ее же вечере!
– Благодарю, милая! Да, кстати, наслышана о твоем триумфе. А теперь, извини. Мне нельзя оставлять гостей своим вниманием.
Мадлен душевно улыбнулась подруге и, все-таки скользнув оценивающим взглядом по ее платью, скрылась в толпе гостей.
Делия побродила по зале, перемолвилась парой слов с несколькими знакомыми, выпила бокал шампанского, попробовала что-то из закусок. И вскоре обнаружила милашку Жюля. Он стоял не в залах, а в маленьком, извилистом коридорчике, ведущем в комнаты, где во время вечеров иногда уединялись влюбленные парочки.
Там на стене висело большое зеркало и он, как одурманенный, всматривался в свое отражение, навязчиво дотрагивался до пышного жабо. На столике перед ним стояли два бокала – с шампанским и с красным вином.
Делия подошла и увидела, что Жюль еще и очень бледен.
– Жюль, дорогой мой! Добрый вечер, – промурлыкала она, расплываясь в улыбке.
– Мадемуазель Дево, – прошептал Жюль сухими губами. – Рад видеть вас здесь. Прошу прощения, но меня ждут.
– Ах, постойте! До меня дошли слухи, что вы изменили своим принципам. Я просто не могла…
– О чем вы?!
– Как о чем? Об итальянской вдове.
– Не смейте,