Прекрасные и проклятые. Френсис Скотт Фицджеральд
ее, разве что сказать, что она чрезвычайно красива. Она… невероятно живая. И она ела мармеладные шарики.
– Что?!
– Это что-то вроде невинного пристрастия. У нее нервический темперамент: она говорит, что всегда ест мармеладки во время чаепития, потому что приходится долго оставаться на одном месте.
– О чем вы говорили – о Бергсоне? О билфизме? Является ли уанстеп безнравственным танцем?
Мори остался невозмутимым, и его шерсть ничуть не встопорщилась.
– В сущности, мы действительно говорили о билфизме. Как выяснилось, ее мать билфистка. Но в основном мы говорили о ногах.
Энтони покатился со смеху.
– Боже мой! О чьих ногах?
– О ее ногах. Она много говорила о них, как будто это настоящая редкость. У меня появилось сильное желание увидеть их.
– Кто она, танцовщица?
– Нет, я обнаружил, что она двоюродная сестра Дика.
Энтони так резко выпрямился, что подушка, на которую он опирался, подпрыгнула, как живое существо, и упала на пол.
– Ее зовут Глория Гилберт?
– Да. Не правда ли, замечательная девушка?
– Я с ней не знаком, но ее отец настолько тупой…
– Что ж, – с неумолимой убежденностью перебил Мори. – Ее родители могут быть безутешны, как профессиональные плакальщики, но я склонен полагать, что у нее оригинальный и незаурядный характер. По внешним признакам – стандартная выпускница Йеля и все такое, но на самом деле другая, совершенно другая.
– Продолжай, продолжай! – допытывался Энтони. – Когда Дик сказал, что у нее в голове ничего нет, я сразу понял, что она должна быть очень хороша собой.
– Он так сказал?
– Готов поклясться, – отозвался Энтони и фыркнул от смеха.
– Ну, то, что он понимает как женский ум, это…
– Знаю, – с жаром перебил Энтони. – Он подразумевает кучку литературной дезинформации.
– То-то и оно. Ему нужны те, кто считает ежегодный нравственный упадок страны либо очень хорошей новостью, либо очень угрожающей новостью. Либо пенсне, либо поза. Так вот, эта девушка говорила о ногах. Еще она говорила о коже, – о собственной коже. Всегда о чем-то своем. Она рассказывала мне, какой загар ей хотелось бы получить летом и с какой точностью она обычно рассчитывает это.
– Ты сидел, зачарованный ее низким контральто?
– Ее низким контральто! Нет, ее загаром! Я начал размышлять о загаре. Я стал вспоминать, какой оттенок был у меня, когда я последний раз загорал два года назад. У меня действительно был очень неплохой загар бронзового оттенка, если я правильно помню.
Энтони снова прилег на диван, сотрясаясь от смеха.
– Она заставила тебя… ох, Мори! Спасатель Мори из Коннектикута. Мускатный орех в человеческом облике. Экстренный выпуск! Богатая наследница тайно сбежала со спасателем береговой охраны из-за его роскошного загара! Как выяснилось впоследствии, в его семье были предки из Тасмании!
Мори со вздохом подошел к окну и приподнял штору.
– На улице снегопад.
Энтони,