Необычайные похождения с белым котом. Лев Усыскин
на то способна…»
Гретхен нахмурилась.
«Не знаю… нет, я, правда, не знаю, дорогой кот… но мне действительно ничего в голову не приходит…»
«Оно и не мудрено! – в голосе Тимофея явственно послышались нотки раздражения и застарелой обиды, – Когда такое было, чтобы кто-нибудь из вашего семейства вдруг да о коте задумался! Ну, что ж… раз уж у тебя не получается, я, так и быть, подскажу немножко…»
Тимофей выпрямился и обвернул хвостом свои лапы так же точно, как и в самом начале их беседы:
«…вспомни-ка, к примеру, когда ты – не кто-нибудь вообще, а именно ты, Гретхен, – совершила бы для меня, кота Тимофея, что-нибудь доброе, полезное что-нибудь?.. а?»
Гретхен вновь нахмурила было лоб, однако уже миг спустя лицо ее озарилось радостной улыбкой:
«Да, да… конечно же, я вспомнила, дорогой Тимофей… я вспомнила, и это, право, было не так уж сложно – ведь не далее, как полчаса назад, я помогла тебе спастись от этих ужасных собак, готовых разорвать тебя на кусочки… и мне едва не пришлось с ними драться…»
Кот самодовольно кивнул:
«Конечно, конечно… впрочем, тебе все же не следует переоценивать значение твоей помощи – вне всякого сомнения, коли дело дошло бы до всамделишной драки, от этих плешивых ублюдков не осталось бы и мокрого места!.. Но, как бы то ни было, я рад, что не пришлось в этот раз поработать когтями, – и за это действительно тебе благодарен…»
Гретхен хотела ответить, но кот не дал ей, продолжив свою речь:
«…таким образом, ты оказала мне небольшую услугу, и я как благородный кот не заставил тебя долго дожидаться взаимности. И, чтобы тебе окончательно все стало ясно, я задам теперь последний вопрос – вспомни-ка, бывало ли что-либо подобное прежде? Защищала ли ты меня, когда твои племянники на Пасху кидали в меня камнями? Или когда твой брат, вернувшись домой во хмелю, помнится, ни за что пихнул меня ногой так, что я отлетел к самой стенке и пребольно зашиб лапу? Помнишь, как я хромал потом неделю целую? Твоя младшая невестка еще смеялась над этим так, словно бы у нее щекотали под мышками… Не помнишь? Еще бы – ведь это не самые интересные вещи на свете, не так ли?»
Девочка почувствовала, что краснеет. По всему выходило, что Тимофей был прав и за годы жизни под одной крышей Гретхен действительно ни разу не сделала специально для него ничего доброго. Да и вообще не слишком интересовалась котом.
«Прости меня, милый кот… я, должно быть, была несправедлива к тебе!.. но я ведь и не обижала тебя никогда, правда?..»
«Никогда, правда», – кот вспомнил, что так и не почесал ухо, вновь поднял правую лапу, наклонил голову набок и с наслаждением принялся за дело. Закончив, он вернулся в свою прежнюю торжественную позу и, как ни в чем не бывало, продолжил:
«Никогда. Поэтому я и стал с тобой разговаривать. Говоря честно, я бы и раньше не преминул перекинуться парой фраз с тобой на твоем языке, – если бы ты спросила меня о чем-нибудь, я бы ответил.