Русский патриотизм и советский социализм. Алексей Кожевников
просвещения А. В. Луначарский. В 1924 г. он утверждал, что Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой если и были великими писателями, то «вопреки этой проклятой старой России, и все, что в них есть пошлого, ложного, недоделанного, слабого, все это дала им она»[314].
Ярлык «националиста» был приклеен автору «Конька-горбунка» П. П. Ершову. В отзыве на замечательную стихотворную сказку, написанным редактором Главлита Львом Жмудским в начале декабря 1922 г., отмечалось: «Фабула – православный (это всюду автором выделяется) Иван-дурак, наперекор своим умным собратьям становится царем – как нельзя лучше сатиры на дореволюционную Россию – но беды в том, что услужливый автор как истый националист ненавидит басурман и мечтает о “святом кресте” даже на луне (конечно в образе сказочных достижений), глубоко верует в звезду Ивана-дурака. Не в пример сказкам Пушкина сказка Ершова лишь лубочная карикатура на них – по части воспитательной для детей в ней все от реакционного и анти педагогического – здесь все лучшее по царю мерится (стр. 10 – 1-я половина) и по боярам. Конечно ничего не делается, чтобы не перекреститься (стр. 10-я, 2-я половина). Ну а истинно русскому обязательно противопоставляется, “не пойдет ли царь Салтан басурманить христиан” (там же)… На стр. 16 восхваляется “царь надежа”, которого, конечно, народ встречает восторженным “ура”… На основании всего приведенного считаю “Конек-горбунок” к выпуску в свет весьма нежелательным, если ни недопустимым»[315]. Академическое издание «Конька-горбунка» будет осуществлено лишь в 1934 г.[316].
Органами цензуры запрещались и некоторые спектакли, поставленные по произведениям русской классической литературы. Их идейное и эстетическое содержание, «не соответствовавшее» новым культурно-политическим установкам, зачастую и определяло решение цензурных чиновников. Неудивительно, что творчество выдающегося поэта, прозаика и драматурга, певца русской «былинной старины» – графа А. К. Толстого едва ли могло быть приемлемым для людей, стремящихся навсегда с этой «стариной» покончить. В мае 1924 г. Циркуляром Главлита была запрещена постановка оперы «Князь Серебренный» по одноименному роману писателя. Свое решение цензоры мотивировали тем, что содержание оперы «является яркой агитацией в духе православия, самодержавия и народности». По мнению Главлита, образы царя Ивана Грозного, князей и бояр авторами либретто идеализировались, а «народ» был представлен безропотной массой, послушной воле благодетеля-монарха[317]. Драма «Царь Федор Иоаннович» А. К. Толстого была охарактеризована Главреперткомом как сочинение «с оттенком либерального монархизма» и не рекомендовалась к постановке в деревне (как и другая пьеса писателя из его знаменитой «драматической трилогии» – «Смерть Иоанна Грозного»). «Царя Федора» в виде исключения было позволено ставить раз в месяц в одном из театров Москвы[318].
Национальная патриотическая идея, противоположная по своей сути идее всемирного
Цит. по: Вдовин А. И., Зорин В. Ю., Никонов А. В. Русский народ в национальной политике. XX век. С. 141.
Цит. по: Горяева Т. М. Политическая цензура в СССР. 1917–1991 гг. М., 2009. С. 87.
Ершов П. Конек-горбунок (Общая и художественная редакция А. Н. Тихонова. Подготовка текста, предисловие и примечания М. К. Азадовского). М., 1934.
Зеленов М. В. Аппарат ЦК РКП(б) – ВКП(б), цензура и историческая наука в 1920-е годы. Монография. Нижний Новгород, 2000. С. 354.
Там же. Примечательно, что у советских лидеров было иное отношение к творчеству писателя. Так, А. В. Луначарский в статье «О будущем Малого театра» (1924 г.), говоря о воспитательном и культурном значении отечественного театра, назвал в числе «перлов русской драматургии» и пьесы А. К. Толстого (Луначарский А. В. О театре и драматургии: В 2 т. М.,1958. Т.1. С. 334). Часто цитировал писателя (в том числе и как одного из создателей Козьмы Пруткова) в своих статьях и выступлениях В. И. Ленин (См.: Жуков Д. А. Алексей Константинович Толстой. М., 1982. С. 378).