Русский патриотизм и советский социализм. Алексей Кожевников
свидетельствующие о ничтожестве и политической несостоятельности императоров романовской династии. Войны, которые на протяжении столетий вела Россия, объявлялись захватническими, а ее внешняя политика – агрессивной. При этом, враждебная России сторона зачастую оправдывалась (так, нападение без объявления войны японцев в феврале 1904 г. на русскую эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, расценивалось Покровским как «поступок, допускавшийся международным правом»[332]).
В книге фактически ничего не говорилось о развитии культуры русского народа и других народов страны. Впрочем, художественной и исторической литературе, как неотъемлемой составляющей русской культурной жизни последних двух столетий, ведущий советский историк-марксист уделил внимание в других публикациях. Русская литературная классика и историческая наука (прежде всего, представители «государственной школы» С. М. Соловьев, Б. Н. Чичерин и В. О. Ключевский) были представлены как выражение буржуазной «великодержавности» и национализма. В своем предисловии к сборнику «Русская историческая литература в классовом освещении» (1927 г.) М. Н. Покровский утверждал, что «русская литература (имеется в виду историческая – А. К.), как и вся русская классическая литература, насквозь великодержавна. И великодержавие ее чрезвычайно характерно для националистической политики»[333]. Все это, по мнению ученого, было обусловлено тем, что «русский промышленный капитализм складывался около Москвы – великорусского центра, и московский отпечаток чрезвычайно резко лежит на всей его политике. Отсюда прежде всего великодержавность этой литературы»[334]. Как можно понять из этих строк, Покровский определял все многообразие русской национальной культуры и отечественной исторической науки особенностями развития торгово-промышленного капитализма в России XVII–XIX вв.
Возвращаясь к главному популярному сочинению ученого – «Русской истории в самом сжатом очерке», стоит отметить, что оно не было учебником и не предназначалось для преподавания в школах и университетах (хотя и являлось своеобразным идеологическим «ответом» на учебники Д. И. Иловайского – наиболее популярным пособиям по отечественной истории в дореволюционных гимназиях), а скорее представляло собой пропагандистский документ. Более того, во многом благодаря усилиям М. Н. Покровского и его сторонников в 1922–1923 гг. преподавание курса истории в государственной общеобразовательной школе было прекращено[335].
Пример борьбы с «великорусским шовинизмом» и ревизии дореволюционного прошлого, поданный московскими историками-марксистами, оказался заразительным и для их коллег в национальных республиках. В обстоятельном исследовании российского историка A. Л. Юрганова, посвященном генезису понятия «русское национальное государство» в советской историографии 1920–1950-х гг., приводится примечательный документ. 6–7 ноября 1930 г. фракция Всеукраинского пленума Совета украинского Общества
Там же. С. 339.
Цит. по: Юрганов А. Л. Русское национальное государство: Жизненный мир историков эпохи сталинизма. М., 2011. С. 33–34.
Там же. С. 34.
См.: Фохт А. В. Ошибки М. Н. Покровского в вопросах преподавания истории // Против антимарксистской концепции М. Н. Покровского. Сборник статей. М.; Л., 1940. Ч.2. С. 487.