Посредник. Сергей Сергеевич Комяков
прокричал Артемов, еще раз встряхнул часы и поставил их на панель.
Седов вдавил педали в пол.
Бур загудел, еще секунду спустя проходной щит дернулся и начал сильно трястись. Началось движение вглубь пласта угля.
Первое время Артемов и Седов сосредоточенно прислушивались в реву бура и осматривали приборы. Они знали, что большинство аварий приходится на первые секунды и минуты после пуска щита. Холодный бур мог треснуть, могла отказать электромагнитная защита или отойти воподвод охлаждения.
Но по обыкновению все было нормально. Вскоре щит вышел на крейсерскую скорость, его бур, омываемый водой, медленно двигался в теле пласта. Куски породы выходили по бокам щита и иногда скрипели по бронированным стенкам кабины, где сидели Артемов и Седов. Работающий щит двигался вперед, температура внутри его кабины медленно падала, вскоре вентиляторы и кондиционеры вытянули из него всю жару, и установилась приятная озонированная атмосфера.
Артемов спокойно откинулся в кресле, достал из-под панели управления толстую книгу и стал читать. А Седов, отвыкший даже от вида книг, снова впал в воспоминания.
Пять лет мурыжился Седов в воспитательном доме. Пять долгих лет, лет безуспешных попыток и сорвавшихся порывов. Все пять лет Седов надеялся, надеялся ровно до того дня, когда на Высокой Комиссии его идентификационная карта полетела в мусоросжигатель, а старший воспитатель Алексей Потапов коротко сказал:
– Марш на подземные рудники.
От этого приговора у Седова остановилось сердце. Как прокаженному ему швырнули гражданскую одежду и даже не став проверять сданные вещи поволокли к шлюзу воспитательного дома. Вскоре Седов оказался перед другой шлюзовой – покрытой бурой пылью и глубокими царапинами дверью. Воспитатели набрали какой-то код и как только дверь приоткрылась, они швырнули за нее Седова и мгновенно захлопнули за ним дверь. В шлюзе наступила тьма.
– Не спим, не спим.
Седов поднял глаза и увидел ухмыльнувшегося Артемова, тот перевернул часы и переключил охлаждение бура, щит продолжал дрожать.
– Трудный сегодня день, – Артемов всматривался в датчики температуры бура и охлаждающей воды, – то ли пласт лежалый, то ли к углю какая-то дрянь пристала. Как-то странно работаем.
– Странно? – переспросил его Седов.
– Да, – Артемов поцокал клавишами пульта, – странно. Надо обороты бура снижать и самое главное скорость проходки, пока не придут результаты анализа породы. Минуту назад я послал породу на анализ.
Седов посмотрел на часы, с начала работы прошло уже сорок минут.
– Еще минут двадцать и сверху скинут, что мы копаем, – ответил Седов Артемову.
– Угу, – Артемов недовольно потер ладонью ручку рабочего кресла, – вот считай, что это пауза на двадцать минут. Двадцать минут простоя. А я вчера с дружбаном с третьего щита забился, что мы больше их пройдем.
– Так и пройдем, мы всегда больше их проходим, – намекнул Седов.
– Нет, – Артемов сокрушенно покачал головой, – это мы