Я рисую твое небо. Искандер Муратов
мгновений раздумывала, спрашивать ли ее об одежде, что она носила. Ведь, на самом деле, я понимала, что Вероника росла, не зная домашнего уюта, материнской заботы и тепла. При этом стала доброй и открытой. Чтобы не бередить ее душу, я решила отказаться от своей идеи с вопросом:
– Нет, я не стану ничего спрашивать. Ты поела? Давай сходим в нашу комнату, мне нужно взять кое-что из вещей.
– Да, я поела. Кстати, Уля, здесь не концлагерь. Просто есть кое-какие правила, которые нужно соблюдать. В них нет ничего плохого, наоборот, они даже полезны. Например, здесь строгая дисциплина, которая не позволяет нам «сойти с рельс», – нравоучала Вероника.
– Какая же ты умная, однако! Ну все, пойдем. Сколько у нас есть времени до начала уроков?
– Минут двадцать, если не ошибаюсь. Уроки здесь начинаются в половине девятого и это радует! – Вероника вновь состроила умную физиономию. – Вот только мы с тобой в разных классах.
– А сколько вообще девочек у нас в детдоме?
– Девочек примерно сорок семь, а мальчиков – пятьдесят. У нас небольшой детский дом. Все девочки поделены на три класса: самые маленькие, средние и вы – старшеклассники.
– Понятно. Так, теперь пошли! – скомандовала я и мы, встав из-за стола, побежали в сторону нашей комнаты.
Я решила поделиться частью вещей с Вероникой, пока мой чемодан, по правилам детского дома, не забрали на хранение. Достав его из-под кровати, я стала копошиться, вытаскивая теплые свитера, носочки и ботиночки.
– Вот возьми, тебе это сейчас нужнее. А то я смотрю, ты все еще в сандалиях ходишь. Когда я буду уходить отсюда, то все свои вещи оставлю тебе. Мне-то недолго здесь осталось, а тебе еще о-го-го! Но я обещаю, что буду радовать тебя постоянно, – подмигнула я ей.
Вероника взвизгнула от радости, захлопала в ладоши и, присев на край кровати, сказала:
– У меня есть зимняя обувь. Просто она совсем износилась. Я хочу, чтобы скорее наступила весна, – бодро ответила она, как бы оправдывая свои сандалии.
– Ну, вот теперь ты можешь смело ходить в ботиночках, а сандалии оставить на весну. Правда, они немного велики тебе, но, я думаю, это не страшно. С носками будет в самую пору.
Вероника тут же начала переобуваться и, когда она уже завязывала шнурки на ботинках, в комнату вошла какая-то девушка плотного телосложения примерно моего возраста. На ней были мужские брюки и какой-то растянутый свитер. Короткая, как у мальчишки, стрижка дополняла ее угрюмый и хулиганский вид.
– Эй ты, кнопка, иди-ка сюда! – дерзко выкрикнула она, глядя на Веронику.
Я заметила, как та изменилась в лице и, трясясь от страха, подошла к верзиле. Мне стало тревожно, я пошла следом.
– Че, обновка, да?
– Да, – еле слышно пролепетала Вероника.
– Это ты ей «подогрела»? – дерзко спросила верзила, обращаясь ко мне. В это время вслед за ней вошли еще две девушки примерно такого же роста и телосложения.
Вероника схватила меня за рукав и испугано зашептала:
– С ней