Новая повесть о великой войне. Геннадий Николаевич Моисеенко
период было порядка 120 нарушений воздушной границы. Но, прежде всего, хочу сказать, – говорил Иван Иванович,– что это конечно не вопрос И.В. Сталина, а вопрос командующих округов и командующих авиацией округов. И ссылаться на указания о том, что ни поддаваться на провокации и самим не производить какие либо провокационные действия, что приводило к отрицательному эффекту при нарушениях немцами воздушной границы, это конечно абсурд. А кто и когда, в стране, которая ищет мира, рекомендует производить провокационные действия либо реагировать на провокации противника. Это вопрос соответствующих авиационных командиров, оценивать какие действия провокационные, а какие нет.
Реальная обстановка на границе и в приграничных зонах складывалась таким образом, что как немецкая, так и наша авиация разведывательные полёты производили. И на встрече В.М. Молотова с А. Гитлером и Вячеслав Михайлович и в ответ, Гитлер ставили вопрос о нарушениях границы авиацией. То, что германская авиация нарушала границу в своих разведывательных и провокационных полётах, так это однозначно, чему мы были не только свидетели, но и участники этих инцидентов. Но вот то, что наша авиация часто нарушала границу Германии – Гитлер конечно, по своему провокационному обыкновению, сильно преувеличивал. В крайнем случае, мы такие отдельные факты, конечно, наблюдали, но в очень ограниченном количестве и на небольшие расстояния. Серьёзных нарушений границы с нашей стороны мы не наблюдали. Но специализированная разведывательная авиация, у нас конечно существовала. Во-первых, с нашей стороны, это были очень редкие разведывательные полёты вдоль границы, с чёткой инструкцией и запретом центра: – « Границу не пересекать!». Но воздушная граница это не Кутузовский проспект и такие нарушения отдельными лётчиками, в связи с потерей ориентиров или их отсутствием, на ряде участков границы могли происходить.
А то, что никаких мер, в отношении нарушителей нашей воздушной границы, не принималось – это конечно пропагандистский блеф. Как мы уже говорили, на нашем участке была запретная зона, отстоящая от границы на достаточном расстоянии. В этой зоне полёты были запрещены. И в нашу задачу входило открывать огонь на поражение, как только нарушитель пересечёт эту зону. Кроме того, в директиве Генерального штаба о разработке планов прикрытия границы, четко говорилось об уничтожении противника нарушившего воздушное пространство Советского Союза. Немцы конечно не так глупы, что бы открыто лезть на рожон под огонь зенитной артиллерии, или действовать в районе полевых аэродромов Красной Армии. Но такие инциденты были.
Немцы входили в запретную зону и тут же выходили из неё. Конечно, это расценивалось как провокация. И мы открывали зенитный заградительный огонь. Но всё делалось так, что любое действие можно было объяснить тем, что экипаж в условиях плохой видимости случайно потерял ориентиры. И тут командованию лезть на рожон не было никакого смысла. Тем более эти нарушения, скорее всего, были игрой нервов и не давали