Новая повесть о великой войне. Геннадий Николаевич Моисеенко
А во вторых, никаких многомиллионных войск, на которые могла повлиять внезапность нападения, в первой полосе обороны на границе просто не было. При этом никаких документов о таком шаге никто ещё не представлял, а это были политико-карьерные игры, в которых иногда участвовали не только наши политики, а и военные. Хотя в армии существовало понятие только о боевой готовности, которую полк должен выполнить в течение одного часа, а дивизия в течение двух часов. И такими понятиями как сутки и недели во всех учениях, на всех маневрах мы даже не оперировали. Речь всегда, шла об оценке готовности войск на часы. Так, что для дивизии первого эшелона прикрытия границы сутки или двое, это был громадный срок; о котором, в подготовке дивизии к бою речь даже не шла. Нам этот приказ, верховного командования, вообще был не нужен. До нашего сведения постоянно доводился приказ « О прикрытии границы», оперативный план, связанный с этим приказом и мобилизационный план, который вообще действовал с начала 1941года, конечно в рамках нашей зоны ответственности.
Этот приказ гласил, что в случае нарушения границы и продвижении вглубь нашей территории вражеских подразделений мы должны быть, в течение часа, а если говорить о дивизии, то в течение 2-3-х часов, в боевой готовности. Измотать в обороне наступающего неприятеля и своими наступательными действиями, либо уничтожить, либо вытеснить неприятеля за пределы нашей зоны ответственности. Этот приказ был утверждён в период февраль–март 1941 года, доведен до сведения всех подразделений, и отработан на учениях. По этому, никаких дополнительных приказов нам было не нужно. Возможно, они были нужны дивизиям второго и третьего эшелонов и дивизиям глубокого тыла. Кстати, могу привести пример о действиях мотомеханизированного корпуса К.К. Рокоссовского, стоявшего под Полтавой, и то поскольку нам с ним пришлось взаимодействовать в боях под Львовом. Командир корпуса отсутствовал, и К.К. Рокоссовский, будучи заместителем командира корпуса, по телеграмме штаба округа под условным сигналом «Гроза», вскрыл находящийся в сейфе секретный «красный» пакет, который определял характер боевых действий корпуса, на случай военных столкновений с противником. Вскрыл он его 21 июня, провел мобилизацию городского автотранспорта, которого конечно не хватало, чтобы разместить на нём весь личный состав. И смешанным маршем, когда подразделения перемещаются в пешем строю и через определённое расстояние размещаются на автотранспорте, к 22-23 июня, его войска были уже в районе Львова.
Так, что поздний приказ и, якобы, неясность ситуации, для войск второго эшелона, на примере корпуса К.К. Рокоссовского показывает, что это материал для оправдания действий растерявшихся и нерадивых командиров, пытавшихся перестраховаться в это сложное время, или командиров остававшихся приверженцами плана поражения Тухачевского. И как дальше покажут наши исследования, здесь были не только нерадивость или некомпетентность, а ещё несколько серьёзных факторов, скрывавшихся за этой нерадивостью и неисполнением своих должностных