Патриотический подъем в странах Антанты в начале Первой мировой войны. Николай Юдин
рабочих.
В английской прессе продолжалась активная полемика между либеральными и консервативными изданиями. О значении, которое придавалось русским правительством этой полемике, могут свидетельствовать регулярные донесения А. К. Бенкендорфа[141]. 26 июля он писал: «Я не наблюдаю никаких атак на принцип Тройственного согласия, которое воспринимается как данность. С другой стороны, большинство газет считают, что в данный момент Англия должна ограничиться ролью посредника. Трудно судить об общественном мнении, не опираясь на газеты. Пресса была застигнута врасплох, колеблется, однако воздерживается от прямой критики в адрес твердой позиции России»[142]. Изучая публикации в ведущих средствах массовой информации, русские дипломаты стремились оценить расстановку сил в английских правящих кругах, найти ключ к пониманию позиции британского правительства в случае резкого обострения обстановки на континенте.
Если обратиться к непосредственному изучению статей в английских средствах массовой информации, то в освещении австро-сербского конфликта внимание прессы было приковано к сербскому ответу на предъявленный ранее ультиматум. Консервативная печать указывала на беспрецедентную уступчивость сербского правительства. «The Times» писала, что в свете примирительности сербского ответа конфликт должен быть решен мирными способами[143]. В то же время газета с тревогой отмечала рост воинственных настроений в Вене и Берлине: «Атмосфера в обеих столицах напоминает ту, что царила в Париже в июле 1870»[144]. В целом газета весьма пессимистически оценивала шансы на сохранение мира: с точки зрения «The Times», начала военных действий между двумя странами следовало ожидать в течение ближайших 7—10 дней[145].
Консервативные газеты особенно подчеркивали необходимость решительного вмешательства Англии в ситуацию на континенте. «The Times» писала, что до тех пор, пока существует надежда на сохранение мира, Англия сделает всё возможное для этого, но любая попытка пошатнуть баланс сил в Европе будет пресечена всею мощью империи, «это то, что наши интересы, наш долг, наша честь требуют от нас. Англия без колебаний ответит на их призыв»[146]. В том же ключе комментировала обстановку на Балканах «The Morning Post». Она отмечала, что если Австро-Венгрия выступит в роли агрессора, то Англия не останется в стороне[147], и дело не в каких-то международных договорах, а в моральном долге: «Она не может молча смотреть на то, как одна стана провозглашает себя судьей, присяжным и палачом в одном лице»[148]. Что касается либеральной прессы, то примирительный ответ Сербии, казалось, никак не поколебал ее позиций.
«The Standard» писала, что «конфликт должен быть локализирован, так как вина всецело падает на Сербию, которая не согласилась на законные требования Габсбургской монархии»[149].
В целом в тот момент в Англии и Франции вопрос об их военном участии в австро-сербском
АВПРИ. Ф. 133. On. 470.1914 г. Д. 378. Л. 84,125; Там же. Д. 9. Л. 20, 26.
АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470.1914 г. Д. 378. Л. 84.
Там же. Д. 10. Л. 13.
Там же.
The Times. 1914, 27 Jul. Р. 7.
АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470.1914 г. Д. 10. Л. 13.
Там же. Ф. 139. Оп. 476.1914 г. Д. 588. Л. 81.
Там же. Ф. 133. Оп. 470.1914 г. Д. 10. Л. 15.
АВПРИ. Ф. 139. Оп. 476. 1914 г. Д. 588. Л. 81; Там же. Ф. 133. Оп. 470. 1914 г. Д. 378. Л. 84.