Тетради 2017 года. Александр Петрушкин

      Карта перевёрнутая ночи

      корчит человека у реки —

      спицы из шмелей скрывают плечи

      велосипедистов, что легки.

      Там и видишь, как в гало и мраке

      едут бесконечный марафон

      два гонца навстречу этой карте,

      что и мы с тобой перевернём,

      переврём, поскольку так и надо,

      если жалит шмель, как звуки спиц —

      слушай, слушай – смертоносно жало

      у велосипедов и их птиц.

      Улица желта или темна,

      в ангеле не существует ангел —

      ты ведёшь меня через кольца

      снег, что размыкается в котангенс.

      Функция забыта и проста —

      от того, похожая на время,

      больше не относится ко мне

      и лежит окружностью, как семя,

      что открыто в свет снеговика,

      в этот шар из детворы и смеха,

      где звенит, как черная дыра,

      воздух, что дыхания прореха.

      Спит на руке Гутенберга стрекоз отпечаток,

      свинцовая капля, как прорезь, с любого форзаца

      мира сугроб, что повиснет над хлебом с виною:

      коли ты ловишь стрекоз, то тебя уже жалко.

      Вот ты сужаешься, ссуженый горлу кувшина:

      всяка монетка светла – всяка буква обратна

      свету который отсюда летит на другую страницу

      света, пчелы, чья зеркальна, как свет, опечатка.

      Воздух хрустит и ломает замёрзшую ветку,

      словно бы слепок воды, что замёрзла в древесной пружине —

      лев предо мною стоит с Гутенбергом, как с веткою в клюве

      ждёт, что слепой воробей, его стороны сдвинет.

      и медведи и собаки

      складываясь в речи метр

      хоровода и печали:

      скоро скоро все отчалим

      из отчаянья на речь

      скоро сядем и местами

      станем общими когда

      небо твердью будет нашей

      как верчения юла

      Ибо каждый из нас здесь и жертвенник, и Авраам,

      каменный свет держащий в своих губах —

      словно тот – лестница, на которой Исаак

      играет в салочки с бабочкой – и изгоняет мрак…

      Вот все стада твои, идущие на водопой —

      свет, что глядит в лицо воде, и лицо своё

      не узнаёт – так морщина вдвойне лица

      больше, поскольку лицом надвое разделена —

      выпьешь себя и дальше в огне пойдёшь,

      словно