Тетради 2017 года. Александр Петрушкин

      Синий порох снега, торопясь,

      плавится в ладони – словно в выстрел —

      пузырится жёлтоглазый язь

      воздуха февральского и в быстрый

      отблеск человека на лице —

      будто след на порохе синицы

      остаётся речью вдалеке,

      если человек уже весь вышел

      в выдох свой, и в синем, там, лежит,

      спит и видит: порох, разгораясь,

      указует птицу на реке,

      там, где псиной речи не осталось.

      О таинстве, о чуде, о окне,

      о оканье, что молока поглубже,

      о феврале, о птице на окне,

      о речи, что нас видит много лучше,

      и о стыде, который настаёт,

      когда – не то что старишься, но дышишь,

      но говоришь, как исповедь себе,

      затем бинтуешь чем-то тёмно-рыжим

      похожим на засушенную кровь,

      забытую в гербарии и в теле,

      о умиранье, что тебя родит

      уже на самом новом, новом свете.

      Без названья тело вещи

      вдруг покажется столь вещим,

      вдруг окажется глазком

      и олеговым замком.

      Смотрит вещь в меня и дышит —

      видит будущее, слышит,

      говорит мне о своём

      непонятным языком.

      Кажется, что в этой вещи —

      реки, человеки, печи —

      всё что сказано другим

      текстом, шрифтом мне чужим.

      И, возможно, посторонний

      тоже эту вещь уронит

      вдруг ожегшись об меня

      на той части бытия.

      Так вот вещь – ожог меж нами —

      плачет часто вечерами

      и частит, как добрый пёс

      что названия не смог

      выбрать и любую кличку

      принимает, как свою,

      и несёт её отмычку

      в водяную конуру.

      будем стары —

      это нормально как гул,

      что исчезает как дым от стаи

      табачный

      или лес, или город,

      или поезд – что в у

      складывает ход в себе

      многозначный

      ничего не останется

      даже листа

      прожжёного посередине —

      словно

      мы попытались

      им удержать не своё

      – только птичье —

      слово

      пробуждаешься ночью на реке Аа

      над тобою мгла под тобою мгла

      и мерцает лодка где ты весла

      край

      хотя эти все края

      тоже кольца лодки и ночь шумит

      будто дождь который светляками сшит

      и звенит в их брюшках как река Аа

      там