Колыбель для Ангела. Лев Алексеевич Липовский
пугливыми тенями, растворился и обратился в кромешную тьму. Огнедышащий дракон, терзаемый волком, взревел в предсмертной агонии и распался, расползаясь в стороны клубками шипящих змей. Волк, завершивший свою невероятную битву, подошел ко мне и посмотрел мне прямо в глаза. Глаза его мне показались знакомыми. Что-то далекое и родное отразилось в их лиловой глубине. Волк поманил меня в лес, труся впереди, периодически останавливаясь, ожидая меня. Лес же начал преображаться. Сухие мрачные деревья вытянулись, и неожиданно покрылись и зашелестели зелеными кронами. Лес был наполнен ярким солнечным светом и разноголосым хором птиц. В душе моей воцарились спокойствие и радость, потому что лес стал для меня родным и знакомым и я уже не стремился выбраться из него. Мне незачем было покидать этот прекрасный лес, потому что этот лес и был моей жизнью.
Утром я проснулся с ощущением небывалого физического здоровья и благостного восприятия мира. Никогда еще, с момента своего рождения, я не чувствовал в себе такой легкости и силы, готовности ко всему, что бы ни преподнесла мне старушка судьба.
Она же не преминула незамедлительно преподнести мне очередной сюрприз.
Первое, что поразило меня, так это то, что я оказался одет в ту же самую одежду, что была на мне в злополучный день падения в пропасть. Та же куртка с капюшоном, те же утепленные шаровары и те же горные ботинки, которыми я прежде так гордился. Окинув взглядом грот, я был неимоверно озадачен – в нем не было ни единого признака чьего-либо присутствия, не считая меня самого. Не было ни Чань Чунь Цзы, ни войлоков на камнях-лежаках. Все предметы обихода и посуда, которой мы пользовались – все загадочным образом исчезло. Даже очаг, прежде озаренный живым огнем, был холоден и пуст. Заглянув в него, я не нашел в нем даже золы.
Легкий холодок оторопи змейкой скользнул где-то внутри. Догадки, одна неимовернее другой, наперегонки промчались по блуждающему сознанию. «Неужели мне все это приснилось?» – выскочила суетливо вперед очередная, тут же показавшаяся сама себе безрассудной, догадка. В это невозможно было поверить, хотя бы потому, что я всегда знал четкую грань между сном и явью. Как бы ни явственны были прежние сны, я всегда отделял их от реальности и не допускал мысли об их слиянии. Догадка о параллельных реальностях пришла сама собой.
Ничем иным объяснить происходящее я не мог. Чань Чунь Цзы просто испарился, словно его никогда и не было. В таком случае, вопрос о том как я оказался в этом гроте и сколько времени я здесь нахожусь, оставался открытым.
Так и не найдя четкого ответа на свои вопросы, я поднялся и направился к выходу из грота. На шершавом каменной полу, у выхода, я увидел высеченную древними письменами, изрядно затертую веками и множеством ног, надпись:
«Иди вперед, познавая Истину, ибо движение вспять прискорбно».
Я вышел из грота и зашагал прочь. Настала пора возвращаться в реальный мир.
Глава 5
Азаров