Любовница Иуды. Александр Григорьевич Гайсин
о ком речь. Хватит притворяться, Вениамин Михайлович! Актер из тебя никудышный. Ну-ка разденься! Я сейчас всем докажу, что ты – это ты и никто другой. Раздевайся до пояса. Или тебя раздеть?
Иуда нехотя подчинился. Ферапонтов повернул его к себе спиной и с победным возгласом больно ткнул пальцем под левую лопатку.
– Что я говорил? Выйди-ка на минутку сюда, Ираида Кондратьевна, здесь все свои… Вот он, засохший рубец от удара ножом! – Он сердито повернулся к смущенному Джигурде. – Ты бы мог и сам это проверить, дорогой мой Фуше. Или он уже склонил тебя на свою сторону?
Увидев, что из спальни выходит Марсальская, в короткой тафтяной юбке и канареечного цвета блузке, с грубым постельным румянцем на щеках, Джигурда стал похож лицом на провинциального учителя гимназии, заставшего свою ученицу в непристойном виде в сомнительном заведении – растерялся, засопел и строго поправил очки на переносице. Затем, глядя прямо в глаза губернатору, сухо отчеканил:
– Фуше, между прочим, был из другого ведомства. Вы это лучше меня должны знать. А в отношении человека, который стоит перед нами… Я и сейчас убежден, что это не убитый Вениамин Кувшинников и не брат его Яков, а кто-то другой. Возможно, он тот, чьим именем себя называет. Но доказать никто ничего не может, ни мы, ни он.
– Кончай свои мистификации! У тебя есть факты, и ты обязан следовать им. А фантазии оставь нашим литераторам Гайсину и Тимсу, – Ферапонтов презрительно скривился.
Марсальская подошла к Иуде вихляющей походкой и холодными жесткими пальцами ощупала шрам на спине.
– Это ни о чем не говорит, Тимур Иванович. Она села на своё место у треугольного столика и потянулась к фужеру с кровавым полукружьем по краю от губной помады. – Сегодня ночью я общалась с духом нашего любимого Великого Учителя, и он подтвердил, что к нам на остров действительно явился Искариот.
– Какого ещё учителя? – встревожился Иуда.
– Не того, о ком ты подумал, – усмехнулась Марсальская и, выдержав паузу, добавила таинственным шепотком, от которого у всех пошли по телу мурашки. – А того, кто подмигнул тебе вчера в своей гробнице. Было такое?
В комнате воцарилась тяжелая тишина, и стало слышно, как в соседнем номере волнующе стонет женщина, а затем сдавленно закричала в подушку. Марсальская жадно выставила пылающее ушко с бриллиантовой серёжкой-капелькой на мочке. Облизнувшись, она закинула ногу на ногу, высоко оголив круглые колени, и отпила розового вина. Туповато-тревожные взгляды мужчин Ираида Кондратьевна встретила надменно.
– Ты что же это, Ираида, сразу не сказала? Темнишь? – Ферапонтов застегнул рубашку на все пуговицы и накинул на плечи пиджак, стилизованный под армейский френч. В его расширенных зрачках проступила некоторая растерянность.
– Спросите у нашего гостя. Он человек честный. – Марсальская остро взглянула на Иуду сквозь кисейные лохмотья дыма.
– Значит, мне не померещилось, – буркнул тот, словно разговаривал сам с собой.
Он пытался соединить