И бездны нам обнажены. Татьяна Юрьевна Харламова
как оказалась в плотном кольце чьих-то рук. В нос шибануло перегаром, запахом дорогих сигарет, и всё закрутилось, затанцевало перед глазами, как в каком-то немыслимом аттракционе. Она успела понять, что катится под откос дороги в чьих-то объятиях.
– А вот мы сейчас попробуем, что ты за Лидия, – сказал тот же голос, пытаясь расстегнуть пуговицы её пальто.
– Не трогайте меня! – крикнула она первое, что пришло в голову. – Я – девочка, вас посадят!
Кажется, его это остановило, но только на минуту. Он рванул полы её пальто, пуговицы затрещали и посыпались на траву.
– Господи, помоги мне! – не подозревая в себе такой силы, она, извиваясь, отшвырнула его тяжёлое, напряжённое тело. Но оно снова неотвратимо прижимало её к мокрой, льдистой от подмерзавшей росы земле. Трава была отвратительно скользкой, как и его руки. Лидия, всегда очень сдержанная, рычала, кусалась, выла, чувствуя себя животным, попавшим в капкан. Нет, нет, нет!
Он пытался на свой манер успокоить её:
– Да ты не волнуйся, я только чуть-чуть попробую. Если ты девочка, трогать не буду, клянусь. Только на девочку-то ты не очень похожа.
Его ввели в заблуждение длинные, растрёпанные белые волосы и яркая косметика.
Она снова извивалась, кричала и кусалась, чувствуя, что сил остаётся всё меньше.
– Да брось ты её, – бубнил рядом второй. – Влипнем мы с ней. Она какая-то бешеная. – Он всматривался вдаль, не спешит ли кто-нибудь на крик. Но стена тумана белой полупрозрачной гардиной отгородила их от мира.
Его приятель не собирался отступать.
– Последний раз по-хорошему прошу, не мешай, – прошептал он, и что-то тёплое, твёрдое, противно пахнущее ткнулось ей в губы, пытаясь проникнуть в рот. Ей показалось, её сейчас вырвет. Спазмы сдавили горло. Но у неё всегда был слабый рвотный рефлекс. Она собрала последние силы, и клубок тел снова покатился по траве.
– Ах, так?
Он ударил её наотмашь, но она не почувствовала боли. Силы каждой клеточки её тела и мозга были направлены на то, чтобы не впустить его в себя. Но сил уже больше не оставалось. Когда он ударил её во второй раз, она с ужасом поняла, что теряет сознание. Перед глазами мерцали то белые клочья тумана, то лиловая земля. Ну, нет! Цепляясь пальцами за ускользавшую траву, Лидия попыталась подняться. Но тело больше не слушалось её, руки налились свинцом. Неужели это?.. Она впилась ногтями в руку, упорно пытавшуюся раздвинуть её ноги. И вдруг почувствовала, что его тело на ней как-то странно обмякло. А потом ей вдруг стало легко до невесомости. Что произошло? Неужели Бог услышал её молитвы?
Она приподняла голову и увидела, что её мучитель тихо сидит рядом – расстёгнутая ширинка джинсов перепачкана чем-то белым.
Те же белые хлопья сверкали и на её пальто. В свои двадцать три она в таких вопросах была полной дурочкой и ничего не поняла. Подумала: «Что это, снег выпал?» Он прилёг рядом. Убаюкивающе шелестела река. Глаза слипались.
– Лидия, вставай! – над ней возникло бледное скуластое лицо. Теперь она могла рассмотреть