Старинный обычай. Часть вторая. Игорь Сычев
такие прятки, да только игра была намного серьёзней, и исход её всегда был фатальным. До сегодняшнего дня – для пиктов. Но нынче он шёл, не таясь, проверяя шестом подозрительные места, и рассчитывая на скорую победу. И вдруг удивлённо замер.
На берегу реки, накрыв здоровенную корягу своим плащом, сидел брат Давид и удил рыбу. Рядом пасся ослик Хрум. Возле монаха, прямо на речном иле, лежала вязанка рассыпанного хвороста. Мерл был удивлён. Место для рыбалки, конечно, удачное, но то, что старый монах любил рыбачить, было для него новостью.
– Доброе утро, брат Давид, – учтиво поздоровался он, – Не видал вас раньше за подобным занятием…
– И тебе доброе утро, Мерл. Так ведь пятница сегодня! Пришёл за хворостом, и так вдруг захотелось свежей рыбы! Но пока не клюёт.
– Место не очень. А вы здесь одни? Ничего подозрительного не наблюдали?
– Ничего и никого. Только твоих саксонских ребятишек видал. Играли тут, бегали по реке, а сейчас что-то притихли. Славные мальчуганы!
– Да уж славнее некуда!
– Можно было уточнить у монаха, где именно притихли «славные мальчуганы», но Мерл решил играть по-честному. Он обследовал всё русло, никого не обнаружил, и приступил к деревьям и кустарникам. Только через час усердных поисков он признался сам себе, что ему не удается найти мальчиков. Мерл начал волноваться. Или мальчики нарушили договор и спрятались не в обговоренном месте, или… Но такого быть не может!
После следующего часа поисков Мерл потерял всю свою самоуверенность. Он подошёл к брату Давиду, который, к неудовольствию воина, упорно продолжал рыбачить, и наблюдал, как Мерл безрезультатно шастает по кустам. «Можно подумать, дел у него в монастыре никаких нет. Нашёл время!» – сердился воин. Он вздохнул, достал свой рог, и громко в него протрубил. А в следующую секунду задохнулся от удивления и возмущения, когда брат Давид отбросил удочку, поднялся, подтянулся, распрямляя спину, и с довольным видом произнёс:
– Вылезай, ребята! Он сдается!
Коряга, накрытая плащом, перевернулась, и из-под неё возник Редвульф. Рассыпанный хворост зашевелился, покрытый илом с ног до головы Бертвальд встал на ноги, и выплюнул изо рта полую тростинку. Мерл утратил дар речи. Монах, страшно собой довольный, обратился к воину с покаянной речью:
– Ты уж прости. Но они меня вчера весь вечер уговаривали, говорили, что для них это вопрос жизни и смерти, и что, если я им не помогу, они сбегут из монастыря и пустятся во все тяжкие. А поможешь, говорят, будем твоими вечными должниками. Ну я и решил… А что, собственно, ты им такого пообещал?
Мерл был готов рвать и метать, но брат Давид был особой духовной, и воин себя сдержал. Но своим победителям по дороге в монастырь высказал всё, что о них думал:
– Это и есть воинские хитрости вашего народа? Неудивительно, что, используя такие уловки, ваше племя подчинит себе весь этот Остров! Видно, правдива история про саксонский пир, на котором ваши соплеменники, используя коварство и хитрость, загубили