Окатанский боец. Елена Филон
где-то в Мёртвых землях и условиями, что выдвинет для меня никто иная, как Сэйен – дочь признанных героев и изгнанница Тантума.
Ночь наступила.
Меня бросили обратно в клетку, поставили снаружи жестяную миску с мутной вонючей водой, как какому-то бродячему псу, и даже охрану не выставили, заперли дверь и оставили в полной темноте смотреть на звёзды через круглое окошко в стене.
Кажется, я задремала, а разбудил меня оглушительный лязг, от которого сердце подпрыгнуло до самого горла, и приглушённый вскрик вырвался изо рта от испуга. Оказалось, это всего лишь Сэйен разбудила меня ударом стальной балки о клетку.
– Прости, не удержалась. Ты так сладко спала, – хищно улыбнувшись, Сэйен приседает на корточки. – Заскочила поинтересоваться, как обстоят дела с принятием решения?
Откажусь сотрудничать, и уже через минуту меня бросят на корм новорождённым рафкам; даже обращать не станут. Соглашусь, и придётся совершить самый опрометчивый поступок в своей жизни – снять с монстра оковы.
– Кто этот морт? Почему он так важен? – едва ворочая языком в пересушенном рту, смотрю на Сэйен туманным взглядом. Её алые глаза, словно два адских кострища горят в полумраке, а белозубая улыбка выглядит ещё более жестокой, чем раньше.
– Ты ведь не думаешь, что я стану посвящать тебя в эту информацию, – приглушённо усмехается.
– Если он так важен… – не без труда сглатываю. – Если так важен… что если подарив ему свободу, я тем самым лишу её людей? Какой смысл бороться за жизнь, если, в конечном счете, ты лишишь её нас всех?
Тишина. Шумный вздох. И Сэйен, поднявшись на ноги, принимается прохаживаться вдоль клетки туда и обратно.
– Ты преувеличиваешь мои возможности, Эмори, – отвечает на новом тяжёлом выдохе. Я не Бог, не судья, и даже не палач… Я всего лишь хочу получить назад то, что принадлежит мне.
– Но он ведь морт…
– Да. И он нужен мне, – говорит, остановившись и взглянув на меня сверху вниз. – А тебе, судя по всему, нужен хороший стимул. Что, своя жизнь совсем не дорога? Тогда, как насчёт жизни… одного очень симпатичного бравого капитана?
Молчу. Но не дышу почти. Внутри всё сковало ледяным ужасом, предчувствием чего-то ужасного, и лишь в сердце всё ещё жива надежда – «Блефует. Этой суке ни за что не добраться до Дьена»!
– Не смотри на меня так, будто я его уже прикончила, – холодный отрывистый смех вырывается изо рта Сэйен, и страх за Дьена с ещё большей силой сковывает тело, сжимает сердце тисками, уничтожая бьющийся в нём огонёк надежды.
– Ты не посмеешь… – будто со стороны слышу свой дрожащий шёпот. – Не посмеешь.
Сэйен коротко вздыхает, вновь приседает перед клеткой на корточки, упираясь стальной балкой в пол, и смотрит на меня, слегка склонив голову набок. Больше не улыбается. Даже немного печально выглядит.
– Мятные леденцы, – говорит спустя паузу, и я не замечаю, как оседаю на дно клетки, вжимаюсь в прутья спиной, смотрю в пол невидящим взглядом и, отрицая, качаю головой.
Нет.
Нет-нет…
– Капитан