Кровь на бумагах. Наперегонки. Михаил Дунаев
хорошо! – девушка расплылась в улыбке: – ему осталось отслужить всего месяц, и он писал, что нашёл прекрасные кольца!
– Поздравляю… – возглас за спиной не дал ему закончить.
– Капитан!
– Да, что случилось? – спросил капитан, убирая книгу во внутренний карман плаща.
– Капитан, сэр, по рации только что доложили… – он замялся, переводя дух. – Кажется, учения накрылись. Поляки перешли границу.
В магазинчике повисла тишина. Девушка за прилавком закрыла лицо ладоням и осела на стул. Рука, минуя плечевую кобуру с потёртым «кольтом» внутри, нащупала во внутреннем кармане пиджака невскрытую пачку сигарет. Достав одну, он достал и зажигалку, не уступающую потёртостями пистолету. Щелчок зажигалки, и огонь вцепился в табак. Клубы дыма вырвались из-за рта, и выплыв из-за шляпы, устремились к потолку.
– Запроси у штаба грузовик, нужно забрать «бастардов». Пусть подгонят его к обычному месту, – он двинулся к выходу, и, остановившись у двери, кивнул на плачущую девушку:
– Позаботься о ней, – рядовой неуверенно кивнул, после чего капитан вышел навстречу проливному дождю.
***
Одинокая фигура брела по залитым дождём улицам Дюссельдорфа. Плащ и шляпа не спасали от нескончаемого потока, вода проходила сквозь ткань, намереваясь добраться до самых костей. Сигарета потухла в прошлом квартале, однако Джон, казалось бы, не замечал этого. Завернув в узкий переулок, он сбавил шаг, все глубже погружаясь в мысли.
«Твою мать, а ведь все так хорошо начиналось. Неужели Советы всё решились? Айк устал от мирной политики? Или же это амбиции очередного карьериста?» – беззвучные вопросы повисали в воздухе без ответа. Некому было на них ответить.
Мимо него один за другим проплывали трехэтажные дома старого города. Четырёх лет городу почти хватило для восстановления. Многие дома были отстроены заново и уже успели скинуть с себя сети строительных лесов. Другие же всё ещё требовали штукатурки и кирпичных заплаток. Одинокие прохожие старались как можно скорее добраться до дома, тщетно укрываясь за зонтиками. Какой-то бедолага, пряча голову под газетой, споткнулся и плюхнулся прямо в лужу. Чертыхнувшись, он тут же вскочил и нырнул в ближайшую подворотню. Оставшаяся на мостовой газета сообщала о прошедшем заседании Министерства обороны ФРГ.
Холод пробрался в голову Джона, вызвав небольшой приступ мигрени. Мысли путались, размышления о войне уступили обычному беспокойству за намоченную книгу и пистолет в подплечной кобуре, до которого дождь почти добрался.
Потёртый «одиннадцатый» он получил так же, как и остальные – доказав, что сможет с ним управиться. Воспоминание оставляли горечь во рту. Тюремная камера, человек на стуле, мешок, скрывающий его лицо. Полковник протягивает пистолет юнцу и говорит что делать. Человек на стуле тихо бормочет молитву. Пистолет у его головы. Крамольные мысли. Торг с собой. Крик Полковника. Выстрел. Мешок окрашивается красным. Первое убийство