Врата Кавказа. Максим Алексашин
в руины, Ага-Мохаммед-хан даже и не помышлял о престоле, намереваясь возвратить Персии все потери, понесённые ею во времена междоусобий. Он поклялся, что примет титул шаха лишь после объединения всех земель в пределах прежнего государства.
Собравшись с силами, этим летом персы перешли Араке и вторглись в Карабах. Ага-Мохаммед-хан приступил к стенам Шуши, сердцу моему, столице Карабахского ханства.
Узнав об этом, Ираклий II послал на помощь Ибрагим-хану своего сына – царевича Александра – с небольшим войском. Осадив Шушу, Ага-Мохаммед-хан отправил Ибрагим-хану письмо: «Рок обрушивает камни, ты ж, глупец, стеклом[17] укрылся». Ибрагим-хан велел написать ответ поэту Вагифу[18]: «Если тот, в кого я верую, мой Хранитель, то он сохранит и Шушу под мышцей камня». От себя же добавил: «Лучше умереть в бою, чем сдать город евнуху!» Такого Ага-Мохаммед-хан стерпеть не мог. «Да я нагайками своей кавалерии забросаю тушинское ущелье!» – в отчаянье воскликнул он. Тридцать три дня длилась осада крепости, персы били из пушек, палили из ружей, но, как и предсказал поэт, никакого урона её защитникам враги не нанесли. Более того, удачными вылазками небольших отрядов, в одном из которых я и состоял, наносился ощутимый урон захватчикам.
Пока шла осада Шуши, не знавший поражений Ага-Мохаммед послал 12-тысячное войско своего брата Али Кули-хана на Эривань. Ираклий разбил его ещё на подходе, рассеяв персов одним своим авангардом.
Ага-Мохаммед был в бешенстве. Некогда вернейший подданный Персии царь Ираклий стал для неё теперь злейшим врагом. Ираклий был уверен, что пока персы не возьмут Шушу, они не пойдут на Картли-Кахетинское царство, но просчитался. Ибрагим-хан через своего курьера устно и письменно уведомил царя, что Ага-Мохаммед-хан, узнав о том, что произошло в Эривани, снял осаду с Шушинской крепости и с войском и артиллерией двинулся на Тифлис.
Вани расстегнул рубаху и вынул из-за пазухи половинку листа синей бумаги.
– Что это? – заинтересовался Карягин, беря из рук Вани пергамент и разворачивая его. – Ты погляди-ка, печать самого Ага-Мохаммед-хана!
– Это послание царю Ираклию с требованием сдать Тифлис. По просьбе царя Ираклия, отправившего меня, я передаю в доказательство вероломности Ага-Мохаммед-хана это письмо.
– Сможешь перевести на русский, что здесь написано?
– Конечно!
Вани взял из рук Карягина письмо и прочёл:
«Благодарю Аллаха, ибо велика есть слава его. Приказ сей объявляем Его Высочеству царю грузинскому. Ожидающему нашу милость да будет ведомо: дело, которое грузины учинили семьдесят лет тому назад в Кандагаре, и как они уронили честь Ирана, – это ныне уже известно, ибо Шах-Султан-Гусейн умер и его уже нет более в живых. Ныне и Ваше Высочество знает, что в продолжение этих ста поколений Вы были подвластны Ирану; теперь же с удивлением изволим мы сказать, что Вы примкнули к русским, у которых нет других задач, как торговать в Иране и дело которых
Здесь – игра слов. Обыгрывается слово «Шуша», которое дословно переводится как «стекло». В данном контексте следует читать иносказательно: стеклом укрылся. Намёк на ненадёжность, хрупкость подобного укрытия.