Небо на двоих. Галина Лошкарева
Давай дальше! – подбадривали чтеца пассажиры.
И Аркадий давал:
– Больше всех в Бородинском сражении досталось сусликам. Они так и не поняли, за что.
Дождавшись, когда утихнет смех, и сделав театральную паузу, Аркадий продолжал: «Он говорит, что любит мясо, и ест его. Он говорит, что любит цветы, и рвёт их. Он говорит, что любит меня, и мне страшно…».
Стефании реально было страшно. «Как они могут хохотать над какими-то глупостями, если у них под носом, возможно… И это не смешно. Надо срочно что-то предпринимать: предупредить проводницу, вызвать „скорую“ и что там полагается в таких случаях. И главное – без паники».
Она резко отбросила одеяло, чтобы начать решительные действия… Тут резкий толчок, удар головой о железную перекладину, скрежет тормозящих по рельсам колёс. «Хорошо, что затормозили в эту сторону, если бы в другую – улетела бы вниз, как раз в объятья этого самого мертве…»
Не успела Стефания завершить мысль, как поезд резко дал назад и так же резко затормозил.
«Что? Нет! Только не это! Мааа-мааа!»
– Девушка! Девушка! С вами всё в порядке? – будила Стефанию проводница, легонько тряся за плечо. Та не сразу очнулась, поэтому вопрос прозвучал ещё раз:
– Всё хорошо? Просыпайтесь! Через полчаса Санкт-Петербург.
Глава 2
В тандеме
Прошло девять лет.
– Мааа-мааа! – кричала Стефания с такой силой, что вот-вот в ушах лопнут перепонки, а сердце разорвётся от клокочущей внутри волны в миллион раз сильнее той, что набегает, когда качаешься на качелях и они падают вниз.
– Молодец! Ты сделала это! Самое страшное уже позади! Теперь расслабься и получи удовольствие! – подбадривал инструктор. Он здесь, за её спиной. Он отвечает за безопасность прыжка с парашютом, контролирует весь маршрут падения длиной в четыре тысячи метров. Он знает, что это не смертельно и всё, в конечном итоге, будет хорошо.
Но Стефания не слышала и не ощущала ни поддерживающих слов, ни ангельских объятий, ни тугих надёжных ремней тандема. Забыла все наставления перед прыжком: «Не бояться. Довериться». Довериться ему, инструктору. Ведь в его послужном списке – сотни, а может быть, тысячи таких прыжков. Не она первая, не она последняя.
Но всем, кто «до» и «после», возможно, вводный инструктаж и помог справиться с чувством животного страха высоты и падения. Только не Стефании. Она вопила, как оголтелая, бессмысленно хватаясь руками и ногами за мощный поток воздуха, который беспощадно бил её, не давая инстинктивно сгруппироваться в самую безопасную позу. Проникал во всё, что можно и нельзя – нос, рот, забивался под щёки, губы, язык. И не было никаких сомнений, что это последние секунды её жизни. Ведь всё происходит так, как написано в книжках: в сознании пролетают кадры её жизненного пути. Такого короткого, нелепо обрывающегося…
Вот детский дом, насмешки ребят по поводу роста, хороших успехов в школе.
Вот