Дочь дыма и костей. Лэйни Тейлор
не могла отделаться от беспокойства: что скажет Продавец желаний?
За гуляшом взгляд ее не отрывался от входной двери.
– Ждешь кого-то? – спросила Зузана.
– Нет, просто боюсь, как бы Каз не нарисовался.
– A-а. Пусть попробует. Затолкаем его в этот гроб и забьем гвоздями.
– Звучит клево.
Чай подали в серебряных приборах с выгравированными словами «мышьяк» и «стрихнин» на сахарнице и сливочнике.
– Итак, – сказала Кэроу, – завтра в театре ты встретишься со скрипачом. Каков план?
– У меня нет плана. Пропустить бы все это и поскорее добраться до той части, где он станет моим бойфрендом. Я уже молчу о том, что ему вообще не мешало бы узнать о моем существовании.
– Да брось! Неужели ты вправду хочешь пропустить эту часть?
– Да, хочу.
– Пропустить знакомство с ним? Нервную дрожь, выскакивающее из груди сердце, смущение? Ту часть, когда вы впервые войдете в магнитные поля друг друга, и невидимые энергетические линии словно притянут вас…
– Невидимые энергетические линии? – повторила Зузана. – Ты, часом, не оккультистка? Как те чудики, что носят кристаллы и читают ауру?
– Ты знаешь, о чем я. Первое свидание, прикосновение, первый поцелуй, потаенные чувства, томление…
– Кэроу, да ты романтик!
– Вряд ли. Я хочу сказать, начало – это здорово. Все вокруг искрится и сверкает… пока ты не узнаешь, что он – козел.
Зузана скривилась.
– Ну не все же козлы.
– Может, и не все. Наверное, бывают и нормальные.
– Он нормальный! Как думаешь, есть шанс, что парень окажется и не сволочью и без девушки? Я серьезно. Какова вероятность?
– Почти никакой.
– Знаю… – Зузана картинно откинулась назад и замерла в позе сломанной марионетки.
– Ты ведь нравишься Павлу. Уж он-то точно не сволочь.
– Ну да, Павел – душка, но когда я его вижу, у меня внутри не порхают бабочки.
– Бабочки, – вздохнула Кэроу. – Мне это знакомо. Знаешь, что я думаю? Бабочки есть в животе у каждого, они живут там всегда…
– Как бактерии?
– Нет, не как бактерии. Бабочки одного человека реагируют на бабочек другого на химическом уровне, как феромоны. И когда он приближается, твои бабочки начинают порхать. Они по-другому не могут – это химия.
– Химия… Вот тебе и романтика.
– Знаю. Глупые бабочки.
Идея показалась занятной, и Кэроу, открыв альбом, принялась рисовать кишки и желудок, заполненные бабочками. Латинское название им будет Papilio stomachus.
– Так если все это химия и тут ничего не поделаешь, значит, Болван все еще заставляет твоих бабочек порхать?
Кэроу оторвала взгляд от рисунка.
– Только не это! От него мои бабочки блюют.
Прикрыв губы рукой, Зузана согнулась пополам, подавила смех и только тогда смогла проглотить набранный в рот чай.
– Фу, гадость. У тебя полный желудок блевотины!
Продолжая работать карандашом, Кэроу ухмыльнулась.
– Вообще-то,