Хелицеры. Александр Паринов
Уважаемый читатель! Учитывая последние тенденции на ниве законотворчества, с тяжёлым сердцем пишу этот абзац. Прежде, чем Вы начнёте чтение, считаю своим долгом заранее предупредить, что данное произведение содержит нецензурную лексику, сцены насилия и сексуального характера, обсуждение религии в контексте, который может показаться неоднозначным определённым группам лиц. Автор категорически не приемлет насилие в реальной жизни, не оправдывает и не поощряет героев произведения и их поступки, а всего лишь фиксирует действительность. В случае, если подобная тематика для Вас неприемлема и/или может оскорбить Ваши чувства – рекомендую немедленно прекратить чтение и отложить книгу. Продолжая чтение, Вы тем самым соглашаетесь, что данный контент приемлем для Вас и не будет являться поводом к обращению в различные инстанции. Благодарю за понимание.
Если же Вас не отталкивает затрагивание подобных тем в искусстве – добро пожаловать! Критику, пожелания и предложения можете писать сюда: [email protected]. Не обещаю, что смогу ответить на все письма, но прочту каждое.
Также хочу выразить благодарность Дмитрию Шеремету и Яне Саркиц за их терпение к моей графомании, помощь в вычитке и критику.
Пролог
И вот явился из Египта он —
Царь Тёмный, кланялся кому феллах;
Надменен, худощав и скуп в речах,
В шелка заката цвета облачен.
Что б ни сказал он – верил люд всему,
Но повторить не мог его слова,
А по народам разнеслась молва,
Что лижут руки хищники ему.
Отрава вышла из морских глубин —
Держав забытых шпилей силуэт;
Мир треснул, и безумных вспышек свет
Растёкся средь расколотых домин.
Затем, своих забав стирая плод,
Развеял Землю Хаос-идиот.
Хусни собирала отару, когда появился незнакомец. Овцы разбрелись вокруг и равнодушно блеяли, не обращая внимания на заходящее солнце. Сын Хусни, Вали сидел на земле и выкладывал перед собой в ряд стебельки засохшей травы. Всё вокруг дышало умиротворением, лишь краткие порывы холодного ветра напоминали о том, что дневное время подходит к концу и нужно успеть добраться домой, прежде чем начнётся час бодрствования ночных существ.
Хусни было около двадцати семи лет, и когда-то она была очень красивой. Годы тяжёлой жизни в горах заставили красоту померкнуть, но не до конца. Поэтому Хусни не удивилась, когда незнакомый мужчина, подъехав, остановил лошадь и бесцеремонно начал разглядывать её. Когда она жила в деревне, то привыкла к таким взглядам. Девушка лишь опустила глаза в знак смирения и молча ждала, пока мужчина не заговорит. Восьмилетний Вали поднял голову, и изучающе посмотрел на источник шума. Но ни всадник, ни его конь не произвели на мальчика впечатления, и он вернулся к увлекательной сортировке травинок.
– У тебя есть молоко? – повелительно спросил незнакомец. Хусни оглядела его. Перед ней, несомненно, был воин. На поясе висела сабля довольно устрашающего вида и кинжал с рукоятью, украшенной вычурной резьбой. Лёгкий кожаный доспех выглядел потрёпанным и явно помог воину в нескольких переделках. Мужчине было по виду не меньше сорока.
– Да, господин, – Хусни подошла, и, встав на цыпочки, подала бурдюк всаднику. Тот, не спеша, отпил, не сводя глаз с девушки. Затем вернул бурдюк и благодарно кивнул.
– Я хочу поговорить с твоим мужем, – сказал незнакомец. Хусни вздрогнула.
– Это невозможно, господин, – покачала головой она.
– Почему? – нахмурился воин. Девушка выдохнула и слова замерли у неё в горле.
– Муж погиб, господин, – наконец выпалила она.
– Тогда мне нужен староста.
– Все умерли, господин. Всё селение. Осталась только я с сыном. Живём у старой каменоломни, дальше по дороге.
– Хушракан? – спросил воин. В животе девушки похолодело. Не к добру поминать его на закате. Хусни с ужасом кивнула. Вали замер, услышав знакомое слово, и начал молча раскачиваться из стороны в сторону. Всадник покосился на мальчика, а затем снова хищно воззрился на Хусни. Ей захотелось схватить сына в охапку и броситься бежать домой, оставив овец на произвол судьбы.
– Скоро стемнеет, – воин посмотрел на звёзды, слегка проступившие на закатном небе. – Я помогу тебе со стадом.
Хусни промолчала и продолжила собирать овец. Приглашать незнакомого мужчину ночевать в доме без разрешения мужа или отца неприлично, но ни того ни другого уже не было в живых. К тому же незнакомец не особенно и спрашивал. Всё равно Хусни не смогла бы ему возразить ни в чём.
Со всадником дело пошло быстрее. Овцы словно вдруг разом поняли, чего от них хотят и послушно сбились в огромный, блеющий клок шерсти, бодро засеменив домой.
– Как