Хелицеры. Александр Паринов
не будет метить территорию. Хотя больше и не нужно. Я уже помечена. Перед глазами проносятся красочные картины, как мочевина проникает сквозь кожу и оказывается в моём организме. Не знаю насчёт пропускной способности эпидермиса, но фантазия довольно жуткая, чтобы я почти бегом помчалась в душ.
Через полчаса после гигиенических процедур из зеркала на меня смотрит абсолютно несчастное существо со злой мордой. И жизнеутверждающими мыслями.
Страхоёбище. И сиськи у тебя висят.
Пытаюсь ободряюще улыбнуться тому, кто сидит в пруду, но выходит жалко.
Теперь самое трудное – социальные ритуалы. Одевшись, выхожу в люди. Мать и отчим сидят на кухне. Лицо матери повёрнуто к телевизору. Звук предусмотрительно выключен. В прошлый раз из-за громкого телека маман лишилась передних зубов, и пришлось ставить безметалловую керамику. По принципу домино за зубы отчиму вправляли сломанный нос, а мне вывихнутый палец. В общем, телевидение – зло. Отчим читает газету.
Смотрите, оно умеет складывать буквы в слова.
Хотя у меня имеется подозрение, что, вертя перед собой газету, он просто смотрит картинки.
– Дарья, доброе утро, – доносится до меня сквозь несколько слоёв бумаги. Мычу что-то похожее на приветствие в ответ. Отвечать нужно, чтобы Альфа Самец не подумал, что глупые курицы перестали его уважать. Поддержание авторитета среди глупых куриц – первейшая забота Отца семейства. – Как спалось?
Хуёво, иди на хуй.
– Хорошо, спасибо, – выдавливаю из себя насквозь лживую улыбку.
Пожиратель пива отвлекается на сирую и убогую меня и окидывает оценивающим взглядом. Практически сразу проявляется выражение брезгливости, так как марафет я навести не успела.
Мог бы и привыкнуть.
– Чего-то по тебе не скажешь, – зачем-то продолжает общение отчим.
Вот это ты зря вякнул.
– Извини папочка, – мурлычу как можно безобиднее. – У меня просто эти дни…
Выжидаю секунду, чтобы нейроны донесли информацию из ушей в мозг (для нервной системы отчима это нетривиальная задача), и продолжаю.
– Столько вылилось сегодня и ещё какими-то сгустками, – брезгливо поджатые губы отчима заставляют меня внутренне хохотать. – И цвет с зеленцой…
Про «зеленцу» попало прямо в яблочко. Не уверена, бывают ли такого цвета месячные, но отчим в этих делах ещё больший дилетант.
– Блин! Ну не застольная же тема! – длань Чтеца домостроя хлопает по столу. Мать мгновенно испаряется из кухни. Я даже не вижу самого испарения, лишь регистрирую её отсутствие.
Лицо отчима наливается кровью.
Давай, давай, давай, давай, давай, давай, давай, давай!
Мне нужен только повод, чтобы вцепиться ему в лицо. Причина – обмоченные ягодицы и бёдра – уже есть. Но зад Защитника семьи, приподнявшийся было, опускается на стул.
– Сегодня без завтрака! – рявкает отчим, как будто для меня это новость.