Россия и движущие силы истории. Книга 2. Цивилизация психологической войны. Вячеслав Навроцкий
сборнику его редактор, Колин Джоунс, пишет:
«Главным средством, благодаря которому как Британия, так и Франция шли в 1790-е годы каждая своим собственным курсом, была пропаганда – в особенности вдохновляемая и направляемая правительством… Поскольку, благодаря революции, традиционные формы обеспечения идеологического консенсуса были разрушены, и поскольку рост антиклерикализма препятствовал традиционному использованию правительством проповедников, были найдены другие пути завоевания сердец и умов населения. Пресса, листовки и различные официальные документы использовались неутомимо как средства передачи политических сообщений… Эти пестрые формы правительственной пропаганды были поддержаны большим разнообразием артистических и интеллектуальных видов коммуникации – поэзия и литература, театр, живопись – все это стало использоваться как устройства для передачи политических идей и средство воспитания и поощрения нового чувства общественной солидарности» (Jones 1983).
Как отмечает другой автор этого сборника, орудием пропаганды стала даже порнографическая литература (Cook 1983). В Великобритании пропаганда стала использоваться как средство подготовки населения к принятию законов, которые могли вызвать недовольство. Вот как писал об этом один из авторов сборника:
«Вера во вдохновляемый Францией заговор против законных правительств была распространена среди правящих классов Европы в конце 18 века… Различные доклады секретных комитетов парламента относительно подрывной деятельности в стране, обычно предшествовавшие очередной волне репрессивного законодательства, заявляли о том, что они нашли неопровержимые доказательства систематических усилий Франции, в союзе с внутренними предателями, свергнуть законы, конституцию и правительство… в Великобритании и Ирландии… В этом была большая доля преувеличения со стороны правительства, но также и результаты тщательной работы секретных агентов» (Elliot 1983).
Помимо Великой французской революции, можно было бы привести много других примеров, пусть не столь масштабных, из которых следует, что превращение пропаганды в неотъемлемую составляющую общественной жизни – независимо от того, находится ли государство в состоянии войны или мира – было частью общего процесса развития западной цивилизации в период, начало и конец которого приблизительно приходятся на середину XV и середину XIX века соответственно. В разных странах Европы эти изменения имели разную длительность и форму, но окончательный результат был один и тот же: появилось гражданское общество, или общество западной демократии, в котором главным средством управления массами стало управление их мыслями и настроениями. Целенаправленное воздействие на психику людей имело место и раньше – через религиозные мифы, обряды и проповеди, но оно никогда не было таким всепроникающим, непрерывным и оперативным, потому что