НАБАТОМ БЬЮ В КОЛОКОЛА! Поэма покаяния. Борис Алексеевич Ефремов
вам не чета, а только слуги,
Готовые любое ваше слово,
Любой каприз, любое пожеланье,
Разбив в поклонах лоб, осуществить.
Мне кажется, что эта сила власти,
Что возрастающая сила денег
Внушает вам, что правит всем не Бог
И не Его всесильный вечный разум,
А это вы, как боги на Олимпе,
Мир поделив на области влиянья,
Осуществляете свои причуды.
Но что вы скажете, когда взаправду
Всё человечество трубой гремящей
Господь на суд последний призовёт?
Когда, кивая на людское море,
Он каждого из вас сурово спросит:
– А что же сделал ты для малых сих?
И вот тогда, когда нутром поймёте,
Что Страшный Суд не сказка, не обман,
Когда закоренелый атеизм
Рассеется, как горькое похмелье,
И Бога вы увидите воочью,
И резко прозвучит вопрос Его, —
Что вы ответите, земные боги?
Повторите реформы Столыпина!
Всё идеями кормите липовыми,
От которых не грех и поспать.
Повторите реформы Столыпина,
И Россия воскреснет опять!
Дайте землю крестьянам, обещанную
Вашим общим отцом по вранью,
Воплотите задумку их вечную
Возлелеять землицу свою.
Дайте землю, как воздух, бесплатную,
Без налогов на несколько лет.
И крестьянин рубаху заплатанную
Позабудет, как пьяный свой бред.
И глядишь, он в костюме с иголочки
Повезёт продавать за кордон
И зерно, и изделия войлочные,
И отменного масла вагон.
Да ещё и соседним заводишкам
Между делом подбросит сырья,
Чтоб не только промышленность водочная,
А была и другая своя.
Вот тебе и посыпались денежки
Не в кубышку, что вырастет в куб,
А степенно, расчётливо делающие
Храм и школу, дорогу и клуб.
И село, сорняками заросшее
Без любви и заботы людской,
Станет словно корона, возложенная
На раскидистый холм над рекой.
И округа, в которой движение
За последний повымерло срок,
Превратится сама в совершеннейшее
Завихренье шоссейных дорог.
Ах вы, чудо-реформы столыпинские!
Что же в мире вам не сокрушить?
Даже бедных и глупых подлиповцев
Вы научите радостно жить!
Только вот ведь беда нестерпимая —
Как в тогдашний столыпинский взлёт,
Власть своя же, родная, родимейшая,
Те реформы сама и убьёт.
Ведь рабам подарить человеческое,
Значит, гибель себе подарить,
Значит, будет надеяться нечего
Беспредельно над людом царить.
Но, пронзая наш мрак, насыщающийся
Горьким пеплом сгоревшей земли,
Дух Столыпина в тучи сгущается
Над российской пустыней вдали.
Два