НАБАТОМ БЬЮ В КОЛОКОЛА! Поэма покаяния. Борис Алексеевич Ефремов
без Бога – это значит то же,
Что и вовсе на земле не жить.
Берёза на спуске в подземный гараж…
Из каменной стены крутого спуска
В подземный платный городской гараж
Берёза выросла, светла по-русски,
Преобразив район элитный наш.
В районе всё по вкусам европейским —
Газоны, клумбы, тумбы на пути
И деревца́ подстриженные. Не с кем
В минуту злую душу отвести.
А это чудотворное созданье
Вдруг в неположенные день и час
Пускалось в цвет весною самой ранней
И нежной кроной радовало глаз.
Ещё дремала скучная природа,
И лёд хрустел в тени по сторонам,
Берёза же, без племени и рода,
Уже листвой шептала что-то нам.
Так и росла она, не унывала,
Как дикий куст растёт в граните скал.
Её стена от ветра защищала
И серый камень солнцем согревал.
Но как-то утром, выйдя на прогулку,
Увидел я – охранник-инвалид
Своей бензопилой визгливо-гулкой
Берёзу помертвелую крушит.
«Ты что же тут, разбойник, вытворяешь!
Ты красоту Господнюю сгубил!»
А тот в ответ: «Не ведаю, товарищ,
Каким бы ты в моей одёжке был».
Убрал пилу охранник-инвалид:
«Тут хошь не хошь – начальство заставляет.
Царапает машину, говорит.
А сам под мухой всякий раз въезжает».
«И что, всегда под мухой, говоришь?»
«Всегда, браток. Тверёзым не бывает»… —
И вот берёзы нет. Опилки лишь.
И пень стенные камни раздвигает.
И жалкою охапкой свежих дров
Лежит берёзонька – внизу, у входа.
А ты, её знакомец, будь здоров,
Гуляй, тебе дарована свобода.
Да вот куда пойду встречать зарю
На предосеннем матовом рассвете?
Ни с кем теперь уж не поговорю
Вот здесь, на этом низком парапете.
На базаре
Не тот базар сейчас, не тот —
Без ветхой, сношенной одёжки,
И дядя Гриша у ворот
Уж не играет на гармошке.
Среди окурков, шелухи,
В шинели старенькой солдатской,
Он разворачивал мехи
И пел о битве Сталинградской.
Все знали песню наизусть,
Но дядю Гришу окружали
И хрипловатой хромки грусть
В который раз переживали.
И слёзы капали в платки,
И в пояс кланялись старушки,
И глухо бились медяки
О жесть глубокой мятой кружки…
Не тот базар сейчас, не тот.
Дивлюсь богатому излишку.
Вдруг примечаю у ворот
Лет восемнадцати парнишку.
Где песню грустную играл
Солдат безногий неустанно,
Парнишка джинсы продавал
С наклейкой