Крушение надежд. Владимир Голяховский
былинка». Говорила она тихим голоском с мягким грассирующим «р». На лабораторных занятиях часто что-нибудь переворачивала, делала ошибки, расстраивалась и сама о себе шутливо говорила: «Тридцать три несчастья». Многие девушки к концу учебы имели любовников, женихов или мужей, только Аня оставалась робкой недотрогой.
И вот эта робкая тихоня пришла в комиссию по распределению выпускников на работу (каждый выпускник обязан был отработать не менее трех лет там, куда его распределят).
Для молодых врачей перспектива начинать работу в тяжелых условиях провинции да еще с очень низкой зарплатой была пугающей. Кто мог, цеплялся за связи в Москве. А Аню посылали в Магадан.
Как ни робела она перед важной комиссией, но все-таки попыталась слабо возразить:
– А нельзя ли где-нибудь поближе к Москве?
Председатель комиссии, заместитель министра здравоохранения Николай Виноградов строго спросил:
– Почему? Ваш долг гражданина ехать туда, куда вас посылает комиссия.
Другие члены комиссии сидели молча. Аня еще больше оробела и взмолилась:
– Я понимаю, но у меня мама больная, мы живем вдвоем, и я не могу ее бросить. Как я могу оставить ее одну?
– Пусть ваш отец за ней ухаживает.
– Папа погиб на фронте во время войны.
Небольшое замешательство среди членов комиссии. Виноградов угрюмо решает:
– Ну, так возьмите маму с собой.
– Но я не могу везти ее с собой в тяжелые условия, это ее убьет… – в голосе Ани звучали слезы.
– Что значит «тяжелые условия»? Это тоже Советский Союз, там тоже наши люди живут. И вы устроитесь. Подписывайте.
Выйдя в коридор, Аня разрыдалась. Все кинулись к ней:
– Что?
– Ой, Магадан….
Аня рыдала:
– Опять мои тридцать три несчастья. Как я могу бросить больную маму одну?
– Ты говорила об этом?
– Говорила, а председатель ответил: там тоже живут люди. Ой, что мне делать?..
Практичный Гриша Гольд, который сумел остаться в Москве, спросил деловито:
– Ты подписала направление?
– Подписала.
– Ну и дура. Надо было упереться: не подпишу!
– Как я могла не подписать? Они там все такие важные.
Ребята понимали: не в робкой натуре тихони Ани было упираться. Саша Калмансон заключил:
– Стая серых волков-антисемитов напала на робкую еврейскую козочку и послала ее в Магадан.
Никто не улыбнулся, все жалели Аню. Гриша Гольд строго поучал:
– Иди в Министерство здравоохранения и проси, чтобы тебе изменили направление.
– Ой, я даже не представляю, кого просить.
– Иди прямо к главному – заместителю министра по кадрам.
– Ой, так он же как раз и есть председатель комиссии. Я его боюсь. Он такой важный и злой. Я даже не знаю, что мне надо ему говорить.
– Говори опять все, как есть.
– Я не хочу с ним говорить, я боюсь его. Да он меня и не примет.
– Не валяй дурака. Это твой единственный шанс. Иди и сиди у него