Заново изобретая колесо. Бронвен Персиваль
племенной книги шортгорнской породы скота. С этого началось неизбежное соревнование между линиями, отстаивавшими свою чистоту, из-за которого многие животноводы брезговали скрещивать свой скот с чужим, подозревая тот в низком происхождении{31}.
Любительская селекция шортгорнов превратилась в забаву богатой элиты, идя рука об руку с соревнованием титулов и кровей. В отличие от лошадей, в которых ценили резвость – главный источник престижа и призов их аристократических владельцев, шортгорнов отбирали по признакам внешнего вида. Публика тоже любила смотреть на них. Когда в 1802 году в Лондоне напоказ выставили огромного шортгорна по кличке Даремский Бык, за один день было продано билетов на 97 фунтов, что в ценах 2014 года эквивалентно 7,74 тысячи фунтов (12,9 тысячи долларов). Кроме того, отпечатанные изображения этого тучного создания приобрели более двух тысяч человек{32}. На картинке предстает гротескно жирное туловище на ножках-спичках, с крохотной головкой; это сознательное преувеличение диспропорции прекрасно демонстрирует, к чему стремились селекционеры. Это все равно что искать вдохновение по части идеальных женских форм, листая Vogue или, того хуже, порноиздания. Историк породы Джон Р. Уолтон с презрением пишет о «перекормленных выставочных шортгорнах, чья генеалогия так же сомнительна, как и генеалогия их владельцев»{33}. Последним было не важно, можно ли использовать животное, все упиралось в его происхождение.
Такое времяпрепровождение надменной аристократии перекинулось из Великобритании в США. В 1860-х годах скот, напрямую происходивший от поголовья Бейтса, стали сбывать в штатах Северо-Востока по сумасшедшим ценам. Решающим моментом стал аукцион в Нью-Йорке в 1873 году, когда корову-семилетку, Восьмую Герцогиню Женевскую, купили за целых 40,6 тысячи долларов, что эквивалентно нынешним 830 тысячам долларов{34}. Корова вскоре испустила дух{35}. Как пишет Джон Уолтон, игнорирование функций поставщика молока и мяса в пользу «бесполезного паразитирования» запятнало репутацию шортгорнского скота{36}.
Тем не менее даже к середине XIX века зарегистрированные селекционеры представляли собой лишь небольшое меньшинство владельцев шортгорнов. Племенную книгу можно считать эквивалентом высокой моды, экстравагантной и непрактичной, однако распространение идей и скота, которое постепенно охватывало и более осторожных и консервативных фермеров, оказалось долговременным процессом, готовившим фермерское сообщество к дальнейшим переменам. Шортгорны были первой, но далеко не последней улучшенной породой молочного скота.
Черно-белый мир
На противоположном от родины шортгорнов берегу Северного моря, в Нидерландах, своя длительная история молочного животноводства. Еще в 1640 году город Гауда производил в год пять миллионов фунтов сыра{37}. Луга голландских низин были хороши как
Ibid. 234.
Цена скорректирована путем умножения 40,6 тыс. долларов на процентное увеличение индекса потребительских цен в период с 1873 по 2015 год.