Семёновский маньяк. Юлия Морозова
берёт? – запнулась мама.
– Ну, Вы их так рекламируете! Были бы хоть школьники, мы бы подождали чуть и замуж за них вышли. А так усыновлять придётся.
Мама поняла, что Юлька шутит над её восторгами, и строго посмотрела на меня:
– Замуж выйдешь – с внуками не затягивайте!
– Так точно! – я взяла под козырёк. – Можно уже сейчас приступать?
– Я же сказала: когда замуж выйдешь!
– Так и я о том же: надо ещё мужа найти.
– У тебя же, вроде, парень был? – подозрительно прищурилась мама.
– Сплыл, – буркнула я.
– Как же так?
– Не переживай, мамуль, я же не переживаю. Значит, ещё краше найду.
– О! – оживилась Юлька, – Тогда бери этого вашего маньяка. Краше уже некуда. Я бы себе взяла, да он, вроде, Машке подмигивал. Правда, она на это время в соляной столбик превратилась, мимикрировала под местность.
– Ага! – засмеялась я, вспомнив, как Егор в шутку напугал Машку ещё больше.
– Эх, дурёха! – вздохнула подруга. – Не понимает своего счастья.
– Я не поняла: вы о чём? – вмешалась мама.
– Да маньяка тут встретили по дороге со станции, – пояснила Юлька.
– Ксю-у-уш!? – мама вопросительно уставилась на меня. Пришлось объясняться:
– Парня посадили, его родители уехали отсюда, ты у них через агентство купила дом.
– Об этом я успела узнать, – отмахнулась мама. – Вас-то где угораздило с ним столкнуться?
– Шли со станции, велосипед сломался, он починил, – успокоила её Юлька. – Мы с ним даже не разговаривали.
– Я разговаривала. Два раза, – спокойно сообщила я.
– Где? Когда? – одновременно задали вопросы мама и подруга.
– Первый раз две недели назад. Он меня из воды вытащил, подумал, что я тону. Второй раз – сегодня утром на пробежке.
– Он тоже бегает? – вкрадчиво поинтересовалась Юлька.
– Бегаю я, а он купается по утрам, чтоб люди не шарахались. В мою сторону даже не глядел, я сама к нему подошла и заговорила.
– И?..
– Что «и»? Как видишь, живая, не расчленённая и даже не изнасилованная! – фыркнула я.
Мама, задумчиво наблюдавшая за нашим диалогом, сказала:
– Его судили не за изнасилование.
– А за что? – теперь уже мне любопытно.
– За растление.
– Это сколько же ей было? – поинтересовалась Юлька.
– Пятнадцать, вроде.
Я зажмурилась. Не хочу это слушать! В пятнадцать лет, конечно, некоторые девчонки так выглядят, что мне, мелкой, и не снилось. А если накрасятся… Взглянуть бы на эту красоту, от которой потерял голову такой парень. Надо же! Я ей даже не сочувствую. Я просто… Постойте, ревную что ли?!
– Мам, раз уж мы выяснили, что насилие нам не грозит, а растление, в силу преклонного возраста, невозможно в принципе, то разреши, пожалуйста, Егору топить баню. Они с отцом её специально строили, чтобы парить деда с его ревматизмом. Мы ведь всё равно ею не пользуемся.
– Вы