О книгоедстве. Цви Владимирович Найсберг
исключительно по возможности с чистыми мыслями, а то, как-либо иначе впрягшись в нее грязными и закулисными методами, многие чистые люди сохраняют свой внешний задушевный облик, и все же при этом они явно разом теряют все свои еще изначально им свойственные духовные черты.
25
Их прерогативой при этом становится возвышенная над всем низменным, исключительно безукоризненная, чистая, как слеза, правда.
И она тогда и впрямь обволакивала буквально-то все на этом свете, где-либо и когда-либо собственно же происходившее, тенетами абсолютно однобокой своей полуслепой правоты.
Поскольку правда та была урезанная и строго дозированная, а потому и являлась она самым так наиболее наихудшим из всех где-либо существующих видов порою буквально вот очаровывающей светлые души ласковой лжи.
В ней, уж в принципе, все ведь полностью было как раз для того что ни на есть во всем самодостаточного и впрямь-то как есть сладострастного самообмана.
Да и вообще сами, как они есть, довольно низменные стороны общественно полезных истин для некоторых людей попросту не существуют же вообще.
И кстати, именно их столь усердное укрывательство от всякого внешнего света зачастую и дозволяет некоторым слащавым интеллигентам сохранить свои нежные ручки в той-то самой исключительно девственной чистоте.
А между тем без чьего-либо в этаком деле более чем прямого и порою самого непосредственного участия воз вековой разобщенности и коррупции было бы никак с места вовсе не сдвинуть…
И им точно всенепременно следовало гораздо менее ерничать по поводу вековой российской отсталости от общеевропейских весьма еще издревле благих стандартов, а значительно поболее выпрямлять согбенный стан своего народа всей-то своей собственной вполне уж между тем более чем естественной к нему близостью.
Ибо как раз в этом и была заключена историческая функция буквально всяческой в этом мире интеллигенции.
И это отчасти именно из-за той извечной и безудержной прекраснодушной болтологии и завелись на теле страны всяческие сибирские язвы лагерей того-то самого злосчастного сталинского ГУЛАГА.
26
Конечно, от соприкосновения со всем тем заскорузло грязным общественным бытом, руки вмиг еще станут не столь безукоризненно чистыми, а заодно и доведется им тогда стать до чего неприглядно и неприязненно запятнанными и мозолистыми, зато душа будет дышать тем же воздухом, что и весь остальной честной народ.
Ну, а чтобы добиться всего того, о чем писал Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы», нужно было вовсе так не бояться по временам хоть немного, но посильно якшаться со всяческого рода дурно пахнущим сбродом.
Ведь это именно сея в нем семена более сытого, а потому и более славного будущего, и можно было со временем получить весьма достойные того всходы. Причем ими могут быть одни лишь, и только семена вполне