Золото соблазнов. Роман в стихах. Петр Красноперов
себе внушал,
Но знаешь, жестом ли, улыбкой,
Себя ты все же выдавал,
А в эти жаркие недели,
Ты просто не способен лгать,
И в наших играх на постели
Ты хочешь странно поступать,
Как будто раскрываясь, будишь
Свою ДЕВИЧЕСКУЮ суть,
По женски любишь и целуешь
по женски трогаешь мне грудь.
А холмик выпуклый лобочный,
А нежной кожи аромат,
И сам ты весь такой «цветочек»,
Хоть женский шей тебе наряд».
«… Ну что ж, начну пожалуй с детства.
Все ждали дочь. Родился сын.
Отец торжествовал наследство.
Был рад, пожалуй, он один.
Я рос застенчивым ребенком,
Но в дни мистичные мои
Уже стучались властно тонко,
Инстинкты сонные любви.
Как будто сладостные иглы
Живот покалывали мой,
Я в упоительные игры
Любил играть с самим собой,
И помню ЗНАК что мне пророчил,
И навсегда и на потом:
Как глянул он, тот колокольчик,
Призывным ласковым птенцом
Из синих трусиков мальчишки,
Когда на корточки он сел…
Забыв раскиданные книжки
О как я на него глядел,
О сладкий стыд подобный краже,
Я одного тогда желал,
Чтоб у меня вот так же, так же
Мой колокольчик выпадал.
То было первое волненье,
А было мне, наверно пять,
Полуревнивое томленье,
Нельзя в те годы распознать.
Но ярче акварельной краски,
Вкусней подарков от гостей,
Меня заворожали сказки,
О превращениях людей,
В цветы, животных или вещи,
Я возбуждался, я дрожал.
Повествованья голос вещий,
Мне дивным счастьем угрожал.
Я в наших комнатах пустынных
Бесплотных духов ощущал,
Каких-то демонов незримых
Я под кроватями пугал.
Детсада зябкие застенки
Прогорклый запах нелюбви,
Я прятал голову в коленки,
Я нюхал запахи свои.
И напрягал украдкой тело.
Что б чуть из краника текло,
И чтоб на трусиках влажнело
Как бы нечаянно пятно.
А как хотел я стать девчонкой!
Блаженный, непонятный бред!
В тоске возвышенной и тонкой
Я запирался в туалет.
В солено сладком ожиданье
Родимых мне метаморфоз
Почти в молитвенном желанье
И напряженье полном слез,
Я заклинал предмет различий
Всей детской нежностью немой,
Чтоб стал он впадиной девичьей
Мальчишеский бутончик мой!
Но как ни ждал и ни томился
Меня он слушать не хотел,
Он лишь крупнее становился,
Приподнимался и твердел.
Смешно? мне кажется, что нет,
Я бы погиб от несвободы
Но сексуальный этот свет,
Живил