Золото соблазнов. Роман в стихах. Петр Красноперов

      В своем мечтанье одиноком,

      В садах болезненной тоски,

      Я пред зеркальным гардеробом

      Стал чаще замедлять шаги,

      Где все потерянней и жальче

      я сам себя не узнавал,

      Где худенький красивый мальчик

      меня все больше волновал,

      Мы лишь в начале чуть стеснялись,

      Когда ж пустел вечерний дом,

      Мы друг пред другом обнажались

      И прижимались животом,

      Сливаясь бедрами плечами,

      Я с ним ресницами играл,

      Зеленоватой амальгаме,

      Я душу нежно поверял,

      Закрыв глаза, куда лечу я? —

      Так было сказочно легко,

      Вдыхать мне след от поцелуя,

      Как губы бледные его:

      «Мой маленький, тебе не грустно

      меня в моем стекле любить,

      Тереться, целовать, тянуться,

      Не губ тепло, а холод пить,

      Как остро, высоко, печально,

      томится музыка любви,

      Она безвинна и кристальна,

      ее поют черты твои.

      Тебя родную половинку,

      Найду ли где я, чтоб обнять,

      Поцеловать твою ложбинку,

      Твой стебелек к губам прижать,

      И эти смугленькие ноги,

      Уснем – мы девочки с тобой,

      Как мы хрупки, как одиноки,

      Мой томный, милый, голубой.

      Прогнись навстречу как наяда,

      Сомкнись со мной в слезах игры,

      Как пахнет мягкая помада,

      Похищенная у сестры.

      Пусть униженье, пусть обиды,

      Чернорабочий горький пот —

      Звезда соленая Киприды,

      Мой нежный, над тобой встает.»

      Но ниспадало напряженье,

      Стекала млечная смола,

      Я отходил без сожаленья

      От запотевшего стекла.

      Подросток трепетный и нервный,

      Чего желать я лучше мог,

      Я дымкой страсти эфемерной,

      Кормился точно мотылек.

      А остальное шло в усилья

      На эту жизнь настроить слух,

      И образов цветные крылья

      Уже захватывали дух.

      Неповоротливый на ласку

      Угрюмой внешностью своей,

      Внутри себя я строил сказку,

      Все совершенней, все светлей.

      Но жизнь тащила, слава Богу,

      В реальность из больных квартир,

      Душой и сердцем понемногу,

      Я прорывался к людям в мир.

      «Весна, весна на белом свете!»

      И шапку с головы сорвать.

      В громадном дедовском буфете,

      Сверкают книги с буквой «ять»

      Я открывал их, строг и светел,

      Дыша их пылью вековой,

      И строчка «СВЕТ ЕЕ ЗАМЕТИЛ»

      Мерцала тайной роковой.

      В кругу товарищей дворовых,

      Где нес я прозвище « Кащей»,

      В кругу насмешек их здоровых,

      Кусачих яростных клещей,

      Я лишь прочнее становился,

      Я