Золото соблазнов. Роман в стихах. Петр Красноперов
а мальчик был.
Где мужество мое, где гордость,
Одним дыханьем теплых ног,
Ломая власть мою и твердость,
Он рабство сладкое зажег.
О первый сон! Позорный ордер,
Упасть, колени обхватить,
И в пойму медленную бедер
Глаза и губы погрузить.
Но луч из ПРАВИЛЬНОГО мира
Достиг меня, предстал судьбе,
И имя трепетное – Ира,
Я как звезду прижал к себе,
Что делать мне с той синей шубкой,
С горячим светом мягких глаз,
Широкоскулой, теплой, хрупкой,
Любуясь, радуясь, гордясь?
О, полноправное движенье
К свободе, к людям, насовсем,
Души живое проявленье
Не запрещенное никем.
Любить и тенью не коснуться,
Любить и слова не сказать,
И так возвышенно тянуться,
Тобою душу наполнять.
Как плотен синий воздух чувства,
Как сладок первый разговор,
Как отвратительно и чуждо,
Все, что имел я до сих пор.
Как будто я лишился тела,
Все этот свет девичий пью,
И я кричу – не ваше дело,
Пусть слышат все, что я люблю!
Но тело тайно возвращалось
Недоумением любви,
Снежинка чувства растворялась
В пахучем теплом бытии.
Октябрь. Сестренка в интернате.
И в отпуске отец и мать.
Лежу в огромной их кровати,
Лень раскладушкой громыхать.
Тепло под этим одеялом,
В окошке полная луна,
ее серебряным металлом
вся комната озарена.
Сегодня полночью прозренье,
Сегодня с горечью пойму,
Свою судьбу, свое влеченье,
И не откроюсь никому.
И повторю жестокий вывод,
себе открывшись как врачу,
И страсть живую уличу,
И поклянусь не дать ей выход.
И вспомню все, и тело друга,
И тщетно скрытый сладкий пыл,
Когда отчаянно и сухо,
Я учащенный пульс тушил.
И отведу насильно взоры,
И образ вызову другой,
Но облик девочки нагой,
Не даст той чувственной опоры.
В нем будет свет, душа, движенье,
И красоты небесный лед,
Но сладострастное теченье,
Увы, пред нею опадет.
И вот тогда я обнаружу
В самом себе вдруг так легко
Вторую, чувственную душу,
Что пьет земное молоко.
Пойму, что нет милее речи,
какой не подводи закон,
Чем те, мальчишеские плечи,
Чем тот, мальчишеский бутон.
Что чем сильней я отрекаюсь,
От той непрошенной любви,
Тем глубже, глубже вовлекаюсь
В ее плакучие струи.
Как в черной золотой купели
Под звездный свет, под лунный гул,
В бездонно пуховой постели
Я засыпал и не тонул,
И два цветка благоухали,
Два нежных пола предо мной,
Один