Моя Наша жизнь. Нина Фонштейн
– со строгим учетом времени на дорогу. Мама была не слишком гостеприимна, потому что в доме учитывалась каждая тарелка супа, поэтому ко мне мало кто попадал в гости, да и я мало к кому ходила (вроде и не приглашали).
Основными друзьями были дворовые мальчишки (девочек во дворе не было), с которыми я играла в футбол, а также, конечно, книги и то, что писала сама.
Когда поступила в институт, воли немного прибавилось, но если я не укладывалась в обещанный график возвращения, мама выходила за калитку, задолго начинала показывать кулак и громко выговаривала мне, в том числе при возможном провожатом.
Надо сознаться, что провожатых было немного. Еще в старших классах мои контакты с одноклассниками сводились к ответам на вопросы, по каким учебникам я готовлюсь в институт, куда собираюсь поступать.
Примерно то же было и в институте. И при этом, как я теперь понимаю, я очень спешила выйти замуж. Сейчас я нахожу этому несколько объяснений. Во-первых, я считала себя еще менее красивой, чем это было на самом деле. Стало быть, предстояло думать и волноваться, выйду ли вообще замуж, что будет отвлекать от учебы. С другой стороны, при всей любви к маме (ее самоотверженность не могла вызывать других чувств) интуитивно хотелось немного смягчить жесткость рамок, почувствовать независимость.
Я пережила сильную первую любовь на первом курсе, но мне не хватило терпенья ждать, и все оборвалось с горечью непонимания. В английском есть не имеющее строгого перевода выражение “rebound”, что-то вроде отскока в другую сторону. Душа ждала какого-то повода воспрянуть, подняться духом.
Как показали прожитые годы, Юра, который был результатом этого rebound, был моей самой большой жизненной удачей. Мы учились на одном курсе, но на разных потоках и друг друга практически не знали. В августе весь курс послали в подшефный колхоз на сенокос. В нашей группе было четыре девушки, а в Юриной только одна (девицы предполагались кухарками, которых нужно было по две на группу), поэтому на какой-то из остановок ко мне подошли мои друзья (на всю оставшуюся жизнь считавшие себя нашими сватами) Валера Харчевников и Ося Вертлиб с предложением пересесть в их грузовик и поехать с ними. Я за что-то обиделась на свою группу и без колебаний пересела в грузовик с обозначением конечного пункта «Перещапово».
Села во второй ряд и весь долгий путь разглядывала ровно загорелую широкую спину сидевшего передо мной парня с копной выгоревших до белизны волос. Когда спрыгнули с кузова, парень оказался Юрой Рабиновичем, загорелым дочерна, потому что вчера вернулся из Одессы, а сегодня, тридцать первого июля, был его день рожденья, исполнялось ровно восемнадцать.
С тех пор с марта по июль я старше Юры на год, а в июле наш возраст сравнивается. Был теплый вечер, мы пили какое-то вино, разливаемое в эмалированные кружки, бродили по незнакомому поселку с обалденным сенным запахом.
Назавтра начались будни. Нам с Риммой выдали полуслепую клячу Майку, на которой надо было по очереди ехать в поле, выкапывать и привозить картошку, нарезать кочаны капусты. Нам выдавали по 150 г мяса в день на человека, меню и рецепты