Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2. Николай Федорович Дубровин
с остальными силами. Подойдя к Бакалам, полковник Кожин был встречен огнем батареи, поставленной в воротах, и потому, сформировав колонну в 200 человек, приказал овладеть ею. Капитан Шепелев повел первый взвод колонны, дошел почти до самых ворот и готов был броситься на орудия, но был убит. Команда его замешалась, повернула назад, а за нею и вся колонна. Мятежники ободрились, но в это время подошел генерал-майор Ларионов и повторил атаку. Батарея была взята, мятежники отступили, и 13 марта Ларионов занял Бакалы с потерею: убитыми 1 офицера, 7 нижних чинов, ранеными 1 офицера и 20 нижних чинов[184].
В Бакалах Ларионов оставался в течение недели и не предпринимал ровно ничего. Таким образом, прошло почти полтора месяца со дня выступления отряда из Казани, а дело по усмирению края подвинулось вперед весьма немного, и город Уфа еще долго не мог получить никакой помощи. Главнокомандующий был крайне недоволен медленностью и нерешительностью Ларионова. «За грехи мои, – писал Бибиков[185], – навязался мне братец мой, А. Л., который сам вызвался сперва командовать особливым деташементом, а теперь с места сдвинуть не могу». Главнокомандующий требовал энергических действий и скорейшего наступления к Уфе, а Ларионов ссылался на трудности пути. Он говорил, что и без того узкие дороги, пролегающие среди лесов, завалены снегом и засеками из таких деревьев, «что разрубить их способу нет»; что мосты в самых крутых рытвинах все сожжены и ему приходится ходить окольными дорогами по глубоким снегам, так как для восстановления мостов потребовалось бы слишком много времени.
«Слабость моего здоровья, – прибавлял при этом Ларионов[186], – время от времени изнуряет меня до того, что я не в состоянии далее командовать. То посему и по ордерам вашего высокопревосходительства, сдав полковнику Кожину все надлежащее с подтверждением крепким о точности исполнения ваших ордеров, намерен под прикрытием чугуевской команды, которую ваше высокопревосходительство повелели возвратить в Бугульму, возвратиться в Кичуй, где у нового явиться вашему высокопревосходительству».
Получив это донесение, главнокомандующий рад был заменить Ларионова другим лицом, и потому, с прибытием 2 марта в Казань Санкт-Петербургского карабинерного полка, в котором находился подполковник Ив. Ив. Михельсон, А.И. Бибиков избрал его, как офицера весьма храброго, способного и деятельного, начальником отряда, назначенного для освобождения Уфы. «Представь, каково эти дни мне, – писал А.И. Бибиков к А.М. Лунину[187]. – Дворянского шефа [Ларионова] принужден переменить со всеми его куртками, а послать Михельсона, – он за болезнию попросился. Я уже и тому рад. Упетал меня сей храбрый герой: не мог с места целый месяц двинуться!»
Ив. Ив. Михельсон начал службу в офицерских чинах в 3-м мушкетерском полку, которым командовал тогда А.М. Бибиков. Участвуя в Семилетней и Турецкой войнах, Михельсон заслужил себе блестящую военную репутацию, был несколько раз ранен и за свои боевые подвиги награжден орденом Святого
Рапорт полковника Кожина генерал-майору Ларионову от 13 марта 1774 г.; Рапорт Ларионова А.И. Бибикову от 13 марта 1774 г., № 103 // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VII; Показание яицкого казака Ильи Ульянова // Гос. архив, VI, д. № 506.
Соч. Пушкина, изд. 1881 г., т. VI, с. 47.
Рапорт Ларионова А.И. Бибикову от 13 марта 1774 г., № 103 // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VII.
От 10 марта 1774 г. // Русский архив, 1866, с. 384.