Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2. Николай Федорович Дубровин
к себе несколько вооруженных людей, «к сделанию с приятелями веселого времени». Пять бочек вина было отпущено от казны, но ни пьянства, ни беспорядка не было.
В течение целого затем месяца Зарубин (Чика) не предпринимал ничего против Уфы. Он усилил только блокаду города и изредка вел перестрелку, впрочем незначительную. Толпа его грабила окрестности, жгла запасы сена и разграбила соляные магазины в пяти верстах от города. Исподволь Зарубин собирал свои силы и 25 января снова явился под Уфой с 12 тысячами мятежников[195]. Набат призвал жителей к оружию, и обе стороны открыли огонь. Один из предводителей толпы, Губанов, прорвался было на Сибирскую улицу, но был выгнан, а Зарубин направился опять на Усольскую улицу и, остановившись на горе, распоряжался боем.
Зима этого года была снежная, и, по преданию, снег в Уфе лежал выше заборов, что затрудняло атаку: пехота мятежников, вооруженная преимущественно кольями и топорами, вязла в снегу и была поражаема пулями защитников. Атакующие подвигались вперед медленно, и отставной капрал Лодыгин решился повторить маневр Аничкова. Взяв 25 человек солдат, он пробрался между строениями, зашел в тыл атакующим и открыл огонь. Мятежники пришли в большое замешательство, и, по словам современника, Лодыгин бросился на самого Зарубина, но был убит. Команда его рассеялась, но в это время прибыла подвижная батарея и осыпала инсургентов картечью. Под Никой была убита лошадь, но он успел пересесть на другую и ускакал, а за ним бросилась назад и вся толпа. Отступление было самое беспорядочное и гибельное для мятежников: «их убивали без сопротивления, особенно увязших в снегу»; многие с отчаяния бросались в овраги и там гибли. Атакующие потеряли более 200 человек убитыми и 50 человек пленными; гарнизон и обыватели лишились 20 человек убитыми и ранеными. На следующий день был отслужен молебен, войска окроплены святой водой, а Лодыгин и все убитые похоронены с большою церемонией при Смоленском соборе. Низшим чинам были выданы денежные награды, а офицеры приглашены на обед к коменданту, полковнику Мясоедову[196].
Воодушевление защитников и вера в свою силу были так велики, что они желали идти в Чесноковку и выгнать оттуда Зарубина (Чику), но начальство не разделяло этого желания и считало более выгодным оставаться в оборонительном положении, предоставляя инициативу действий мятежникам. Малейшая неудача в наступлении могла передать город в руки инсургентов, и потому выгоднее было, оставаясь за укреплениями, дождаться прибытия помощи.
Помощь, однако же, не прибывала, и притом, идут ли войска на освобождение Уфы – никаких сведений не имелось. Продовольствие в городе истощалось, и все продукты сильно вздорожали: пуд ржи продавался по 1 руб. 20 коп., пуд пшеницы стоил 1 руб. 60 коп., а за воз сена платили по 2 руб., что, по тогдашним ценам, было очень дорого. Солдаты и вооруженные граждане получали половинную дачу провианта, а более бедные стали ощущать голод. За неимением сена большинство владельцев
Журнал происшествий в Уфе // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. IV.