Минус тридцать. Генрих Эрлих
еще кучу дел надо решить.
Так тараторя, не дожидаясь ответов и вопросов, Штырь ввернулся в автобус. Тот с трудом развернулся на узкой дороге, обдал всех напоследок удушливым облаком выхлопных газов и вскоре исчез за взгорком.
Вокруг самого дома было достаточно сухо. Слева от крыльца стоял навес, под которым валялось несколько десятков сосновых и березовых чурбаков. Рядом с навесом – старое кострище с вбитыми в землю рогатками; с трех сторон кострище было окружено лавкой и двумя длинными колодами. На дверях дома висел большой амбарный замок. Почти сразу от дома утекало вниз по склону, до самого леса, поле с низкорослой широколистной растительностью – неузнаваемыми корнеплодами.
Первый час ожидания прошел достаточно спокойно. Люди разведывали близлежащие окрестности, осваивали надворные удобства и, заглядывая в окна, пробовали оценить удобства внутренние.
– Барак как барак, – резюмировал Почивалин, – я в гораздо худших живал, а здесь раковина, значит, есть надежда на воду, газовая плита, сушилка оборудована, батареи. Даже печка в сушилке. В крайнем случае, отогреемся. Жить можно.
Пошел мелкий нужный дождь, разом смазав и без того блеклые краски и потушив все разговоры. Первым не выдержал Като.
– Я, в конце концов, эсть хочу. Я всегда обедаю в тры, у меня рэжим.
– Так сходи в столовую, – предложил Манецкий, – слышал, бабка говорила. Возьми с собой единственное наше имеющееся в наличии начальство. Марина, откройся!
Марина оказалась молодой сотрудницей, той, что грузная и с серьезным лицом и, как впоследствии выяснилось, добрая, работящая и безотказная.
– Конечно, сходим, – сразу откликнулась она, – заодно все посмотрим. В крайнем случае, зайдем в магазин, купим чего-нибудь.
– И кой-чего еще. Деньги есть? – спросил Механик.
– Пока есть. Сколько?
– Почти двадцать человек. Прикинь…
– Ладно уж, – усмехнулась Марина.
За Като с Мариной увязалось еще несколько человек, включая всю группу из второго корпуса.
– Завхоз у нас – что надо, – заметил при молчаливом одобрении присутствующих Механик. – Молодая, но все понимает. Я таких люблю. Все это хорошо, конечно, но… – продолжал он. – Хорошо бы выпить! Холодно, мокро, опять-таки, у меня рэжим, – передразнил он Като.
– Не мешало бы, – подхватил Сергей, – для знакомства. А то стоим как эти чурбаки, – пнул он ногой чурбак под навесом, – и не знаем, как друг друга величать. Вот только где взять? Эти когда еще придут, да и достанут ли.
– Обижаешь, парень, – протянул Механик и, покопавшись в рюкзаке, извлек пол-литровую фляжку.
– Почему я не родился пролетарием! – картинно воздев руки, заблажил Сергей. – Неужели спирт?
И тут Манецкий первый услышал голос Аллы.
– Помилуйте, разве я позволил бы себе налить даме водки, – ни к кому не обращаясь, тихо сказала она.
– Это чистый спирт, – автоматически закончил Манецкий.
– Чистяк,