Открытие природы: Путешествия Александра фон Гумбольдта. Андреа Вульф
языков и снискал такую популярность, что многие, включая молодого сакс-вермарского герцога Карла Августа, начали одеваться, как Вертер, в желтый камзол, бриджи и синий фрак, носить коричневые сапоги и круглую фетровую шляпу{136}. Люди обсуждали вертеровскую лихорадку{137}, и китайцы даже производили вертеровский фарфор для продажи в Европе.
К моменту знакомства с Гумбольдтом Гёте уже не был чарующим молодым поэтом периода «Бури и натиска» (Sturm und Drang). Период немецкого предромантизма характеризовался прославлением индивидуальности и полного спектра крайних чувств – от трагической любви до черной меланхолии – в полных страсти романтических поэмах и романах. В 1775 г. 18-летний Карл Август впервые пригласил Гёте в Веймар, где они долго предавались любовным увлечениям, пьянству и всяческим шалостям. Обмотавшись белыми простынями, поэт и герцог слонялись по улицам Веймара, пугая тех, кто верил в привидения. Они воровали у местного торговца бочки и скатывали их вниз по склону, приставали к крестьянским девушкам – все это во славу гениальности и свободы. Пожаловаться на проказников никто не смел – не делать же выговор самому молодому правителю Карлу Августу!{138} Но те сумасшедшие годы давно миновали, остались в прошлом театральные признания в любви, слезы, битье стекол и плавание голышом, возмущавшие местных жителей. В 1788 г., за шесть лет до первого приезда Гумбольдта, Гёте еще раз шокировал веймарское общество, взяв в любовницы необразованную Христиану Вульпиус{139}. Меньше чем через два года она произвела на свет сына Августа. Пренебрегая условностями и не слушая злые сплетни, Христиана и Август жили с Гёте.
Иоганн Вольфганг фон Гёте в 1787 г. Картина Иоганна Генриха Вильгельма Тишбейна
Ко времени знакомства с Гумбольдтом Гёте успокоился и раздобрел, приобрел двойной подбородок и брюшко, безжалостно описанное одним знакомым как «у женщины на сносях»{140}. Его красота миновала: его прекрасные глаза исчезли в «жире его щек»{141}, и многие замечали, что он больше не «Аполлон»{142}. Гёте оставался конфидентом и советчиком саксен-веймарского герцога, наградившего его дворянством (отсюда частица «фон» в полном имени). Он был директором придворного театра и занимал сразу несколько хорошо оплачиваемых административных постов, в том числе возглавлял надзор за шахтами и мануфактурами герцогства. Подобно Гумбольдту, Гёте обожал геологию (и горное дело) – настолько, что по подобающим случаям наряжал своего маленького сына шахтером{143}.
Гёте превратился в Зевса немецких интеллектуальных кругов, возвышаясь над всеми поэтами и прозаиками, но мог при этом быть «холодным, односложным богом»{144}. Одни называли его меланхоличным, другие – высокомерным гордецом, полным горечи. Гёте никогда не хватало терпения выслушивать рассказы на не занимавшие его темы, он мог резко прервать спор, ясно дав понять, что ему неинтересно, или резко поменяв тему.
Merseburger 2009, p. 67.
Friedenthal 2003, p. 137.
Merseburger 2009, p. 68–69; Boyle 1992, p. 202ff., 243ff.
Гёте женился на Кристине Вульпиус в 1806 г.
Botting 1973, p. 38.
Karl August Böttiger, mid‐1790s, Goethe’s Day 1982–1996, vol. 3, p. 354.
Maria Körner to K. G. Weber, August 1796, Goethe Encounters 1965–2000, vol. 4, p. 223.
Goethe’s Day 1982–96, vol. 3, p. 354.
Jean Paul Friedrich Richter to Christian Otto, 1796 (см.: Klauss 1991, p. 14). о высокомерии Гёте см.: Friedrich Hölderlin to Christian Ludwig Neuffer, 19 January 1795, Goethe’s Day 1982–1996, vol. 3, p. 356.