Радуга судьбы. Даниил Александрович Шишкин
(особенно они хвалили каши). Но расстраивало то, что уютного домашнего вкуса там не могло быть и подавно. По правде сказать, наш друг с подозрением относился к любому новому блюду, даже если все окружающие были от него в восторге. Но на этот раз перед ним стоял выбор: либо мучиться до обеда, либо перешагнуть через свои убеждения и хотя бы частично утолить голод.
Урок биологии добавил масла в огонь. А всё потому, что в восьмом классе сегодня проходили пищеварительную систему. Труфин и так не являлся знатоком и любителем внутренних органов человека – он предвидел, что ему снова будет неприятно сидеть на этом занятии и что оно, возможно, испортит ему аппетит. Но надежды не оправдались: живот начал пожирать своего хозяина изнутри, заслышав увлекательный рассказ о себе. «Желудочно-кишечный тракт издева-а-ается над тобой», – раздавался таинственный голос где-то под горлом. С каждым намёком на то, куда направляется еда после того или иного пищеварительного отдела, Коля сжимал зубы, жадно глотал слюну, пытался на что-нибудь отвлечься и судорожно посматривал на хитрые, всё ещё беззвучно смеющиеся над ним часы.
Наконец, прозвенел звонок надежды, и Коля Труфин помчался на первый этаж. Вслед за ним развязно спускались ещё несколько одноклассников. К Коле присоединился Дима, и они вместе встали в очередь за едой. Первый взял тарелку овсяной каши, второй же купил стакан чая; через секунду они уже сидели за столиком своего класса.
Труфин принялся жадно есть, не скрывая при этом брезгливости по отношению к собственному блюду, а Кротов с удивлённым лицом стал смотреть на него, медленно попивая чайку. Утолив голод невкусной едой, Коля с облегчением вздохнул и, наконец, ответил на насмешливые вопросы друга о своём необычном поведении.
– Ой, надо же было ещё презентацию сделать по географии, – с сожалением вспомнил Коля, посмотрев на часы, и погрузился в размышления о способах спасения.
– Ну и что? Просто скажи, что забыл принести, оставил дома, – лениво, без сомнений и раздумий ответил Дима.
– Думаешь, пройдёт?
– А почему нет? Я всегда, когда забываю, так и говорю, и всё нормально в итоге. Расслабься!
– Ну, в принципе, да. Это вариант, – согласился Труфин и потихоньку успокоился.
Затем Коля почти улёгся головой на стол, подперев её руками, и начал надувать щёки в знак того, что каши очень даже хватило.
Вдруг выражение его лица стало не спеша изменяться: щёки сдувались, брови слегка хмурились, глаза щурились и глядели внимательнее в одну точку, а всё его лицо пыталось сосредоточиться на одной мысли, которая, видимо, была для Коли то ли непонятная, то ли слишком новая. Он стал чаще поправлять очки и сильнее жмурить глаза, стараясь, видимо, кого-то или что-то разглядеть.
– А теперь-то что с тобой? – засмеялся Кротов и начал щёлкать пальцами около его лица. – Эй! Алё!
– Чего? –