Одиссея. Гомер

      Страшного, бурного моря, когда и корабль быстроходный

      Редко по ней пробегает с Зевесовым ветром попутным?

      Нет, против воли твоей не взойду я на плот ненадежный

      Прежде, покуда сама ты, богиня, не дашь мне великой

      Клятвы, что мне никакого вреда не замыслила ныне”.

      Так говорил он. Калипсо, богиня богинь, улыбнулась;

      Щеки ему потрепавши рукою, она отвечала:

      “Правду сказать, ты хитрец, и чрезмерно твой ум осторожен;

      Странное слово, однако, ответствуя мне, произнес ты.

      Но я клянусь и землей плодоносной, и небом великим,

      Стикса подземной водою клянусь, ненарушимой, страшной

      Клятвой, которой и боги не могут изречь без боязни,

      В том, что тебе никакого вреда не замыслила ныне,

      Нет, я советую то, что сама для себя избрала бы,

      Если б в таком же была, как и ты, затрудненье великом;

      Правда святая и мне дорога; не железное, верь мне,

      Бьется в груди у меня, а горячее, нежное сердце”.

      Кончив, богиня богинь впереди Одиссея поспешным

      Шагом пошла, и поспешно пошел Одиссей за богиней.

      С нею (с бессмертною смертный), достигнув глубокого грота,

      Сел Одиссей на богатых, оставленных Эрмием, креслах.

      Нимфа Калипсо, ему для еды и питья предложивши

      Пищи различной, какою всегда насыщаются люди,

      Место напротив его заняла за трапезой; рабыни

      Ей благовонной амброзии подали с нектаром сладким.

      Подняли руки они к приготовленной лакомой пище;

      После ж, когда утолен был их голод питьем и едою,

      Нимфа Калипсо, богиня богинь, Одиссею сказала:

      “О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,

      В милую землю отцов, наконец предприняв возвратиться,

      Хочешь немедля меня ты покинуть – прости! Но когда бы

      Сердцем предчувствовать мог ты, какие судьба назначает

      Злые тревоги тебе испытать до прибытия в дом свой,

      Ты бы остался со мною в моем безмятежном жилище.

      Был бы тогда ты бессмертен. Но сердцем ты жаждешь свиданья

      С верной супругой, о ней ежечасно крушась и печалясь.

      Думаю только, что я ни лица красотою, ни стройным

      Станом не хуже ее; да и могут ли смертные жены

      С нами, богинями, спорить своею земной красотою?”

      Ей возражая, ответствовал так Одиссей многоумный:

      “Выслушай, светлая нимфа, без гнева меня; я довольно

      Знаю и сам, что не можно с тобой Пенелопе разумной,

      Смертной жене с вечно юной бессмертной богиней,

      ни стройным

      Станом своим, ни лица своего красотою равняться;

      Всё я, однако, всечасно крушась и печалясь, желаю

      Дом свой увидеть и сладостный день возвращения встретить,

      Если же кто из богов мне пошлет потопление в темной

      Бездне, я выдержу то отверделою в бедствиях грудью:

      Много встречал я напастей, немало трудов перенес