Я буду помнить. Ксения Нихельман
Что-то ворчит при виде Милены, и она смеется в ответ, подразнивая его. Ох уж и смешной у нее дед! Все о какой-то войне толкует, которая тысячу лет назад закончилась, до сих пор сидит на крыльце в пиджаке с орденами и кого-то ждет! Из кухни она улавливает вкусные запахи обеда, вот и сама бабушка Зоя в нарядном платье. Особенное платье, специально сшитое «для портрета»: они втроем ходили фотографироваться на день рождения Милены в фотоателье, она сидела между ними и держала каждого за руку. Настоящая семейная фотография, какая должна быть в пыльном альбоме каждой семьи. Потом бабушка Зоя и дед Алексей фотографировались каждый по отдельности, с очень серьезным лицом, даже ни намека на улыбку. Дед Алексей очень тоскливый получился, а бабушка Зоя какая-то ненастоящая, холодная и далекая. А мне можно одной также сфотографироваться, спросила у них Милена. На что бабушка Зоя ответила, что ей слишком рано делать подобные фотографии, но затем уже дома несколько раз повторила, где будут храниться эти фотокарточки и чтобы Милена не забыла про них в случае чего. «В случае чего?» – переспросила она. «Будет еще случай!» – и бабушка Зоя закрыла разговор.
Они садятся за стол, дед Алексей шаркает ногами, добираясь до своего стула, и с тяжелым вздохом наконец усаживается. Бабушка Зоя подает и первое, и второе, и сладкие булочки с маком. Какой же сегодня удивительный день, поражается Милена. Она тянется за второй булочкой, и крупинки мака слетают с верхушки на столешницу. Снова и снова. Милена смеется, пока пальцем собирает мак и отправляет его в рот. Бабушка Зоя тоже смеется, и глаза ее горят каким-то чертовским огоньком. В них плещется что-то незнакомо-знакомое, что вызывает мелкую дрожь по хрупкой спине Милены, а в душе оставляет чувство необратимости. «Какой-то удивительный сегодня день! – еще раз думает про себя Милена. И следующая мысль: – Фальшивый!»
После обеда и даже ужина бабушка Зоя настаивает на том, чтобы Милена не помогала ей с грязной посудой. Вот дела! Пораженная она скачет к себе в комнату и делает домашние уроки под звуки брякающих тарелок и ворчание деда Алексея. Бабушка Зоя даже в этот вечер не сердится на нее, что она до сих пор еще не в постели, а рисует в стареньком бумажном альбоме разноцветными карандашами и из бумаги вырезает человечков – худеньких дамочек в пышных юбочках.
Уже почти полночь, и во всем доме она одна-единственная не спит. На столе тускнеет одинокий ночник, слабо освещая небольшую комнатку с узенькой кроватью и шкафчиком для одежды. Перед сном бабушка Зоя заглянула к ней и ласково так пропела, не собирается ли она спать? Нет, ответила она нерешительно. Кто знает, что за этим последует? Однако бабушка Зоя только улыбнулась ей и доброй ночи пожелала, да про деда, говорит, не забудь – ему пожелай. Милена кивнула и, встав из-за стола, направилась в сторону дедушкиной комнаты. Дед Алексей и бабушка Зоя спали в разных комнатах; дед обитал в той, что поменьше и ближе