Обручник. Книга вторая. Иззверец. Евгений Кулькин
вы во все это верите? – неожиданно она перешла на «вы».
– А почему бы и нет?
Он попробовал ее обнять.
Но она отстранила его руку.
И вообще, как-то почужела, что ли.
Видимо, ей хотелось, если не царить над ним своим превосходством, то хотя бы не казаться такой наивной и глупой.
И вдруг выяснилось, что он все это давно постиг. И наверняка знает про «Торсионные поля», поля кручения. Недаром он так вращал ее вокруг себя.
И о тонком мире, видимо, имеет полное представление. И об антигравитации.
– Землетрясения и другие катаклизмы, – тем временем начал Макс, – происходят во время разных конфликтов и войн. Это идет душевное противостояние чему-то.
От отломил клювик веточки, доверчиво протянувшей ему свой побег.
– Сначала, по всей видимости, – начала девушка, – возник тонкий, а потом уже и физический мир. В??? мире материя уплотнилась, возникли звезды и планеты…
– Но ведь это все создал Бог!
Его восклицание было настолько фальшивым, что краска бросилась в раковины ушей.
Ей хотелось доказать этому увальню, что она тоже что-то смыслит и не только в том, чего он от нее – так легко – но хотел добиться.
И это подтвердило очередное поползновение.
Когда, под стрекот сороки, притворившейся, что только что их обнаружившей и начавшей перепархивать с дерева на дерево, истошно вереща, он попробовал ее обнять, Муркалюшка так решительно увернулась, что ему стало совестно за свою настойчивость.
А она продолжала говорить:
– Души на земле постоянно уплотнялись и начали обретать физическое тело.
А вокруг них образовалось то, что можно назвать оболочкой.
– Народу же, – в тон ей начал Макс, – достался образный рассказ о том сложном, что Бог отрядил для познания непознанного.
– Так вот уплотненный тонкий мир и есть душа.
Она это сказала с той мечтательностью во взоре, что Макс Волошин абсолютно точно мог предположить, что прочитав книги Блаватской, Муркалюшка, конечно же, решила стать ее последовательницей. И, может, не один раз пробовала ввести себя в состояние сомати.
Только как она пыталась избавиться от отрицательной энергии, которая окружала ее, что называется, на каждом шагу.
А она – на задумчивости – продолжала говорить:
– У человека есть несколько стадий изнурений.
Макс не уточнил какие именно, она же об этом далее не обмолвилась, зато сказала нечто другое:
– Многообразие всегда бросает в удивление.
И еще одной мыслью возгорелись ее уши.
Да, именно уши!
Он замечал, что когда она начинала говорить длинную фразу, у нее пламенели раковины ушей.
– Вспыльчивость – не только признак неправоты или сомнительности. Это признак поверхностного понимания истины, от которой происходит та или иная зависимость.
Макс чуть не присел от удивления.
Такой умности, если она ее, конечно, не вычитана из книг, он от нее не ожидал.
А она продолжила:
– Где-то