Обручник. Книга третья. Изгой. Евгений Кулькин
резать амулеты в виде образов Маркса, Энгельса и Ленина.
«Окопались» «эти самые», как о них сказал один крестьянин, конечно же, в Ленинграде. Где Смольный еще дышал перегаром революции.
И Сталин понимал, что иного пути нет, как влиться в их стан в образе святого, не умеющего прощать.
Два «апостола» Вячеслав Молотов и Сергей Киров – оказались под рукой.
И вот пятого января и прошел «каток Политбюро» по заставам фракционистской деятельности Ленинградского губкома ВКП(б).
Разговор не был из тех, что кончается улыбками.
И до понимания еще было, как до Китая пешком.
Но истекала вторая годовщина без Ленина, а зуд, пусть и недавнего, но прошлого, накалял душу оппозиции.
Поэтому уже через десять дней, беседуя с американскими коммунистами, Сталин понимает, как неоднозначна трактовка одного и того же постулата тут и за океаном.
Но намерение акцентов не расставляет, чтобы они не стали рифами, на которые может сесть корабль взаимопонимания.
Когда надо бы было помянуть добрым словом Ильича, – пусть ему лежится на виду у всех вольготно и роскошно! – он выступает с двумя речами на заседании президиума Коммунистического Интернационала.
Особенно шустро записали в свои блокноты такую фразу Сталина:
«Я должен сказать, что кто опускает борьбу лишь при условии отсутствия какой бы то ни было компроментации вождей, тот фактически отрицает возможность всякой идейной борьбы внутри партии. Должны ли мы вскрывать ошибки тех или иных руководителей партии? Должны ли мы эти ошибки выносить на свет Божий с тем, чтобы можно было воспитывать партийные кадры на ошибках руководителей? Я думаю, что должны. Я думаю, что других путей для исправления ошибок не бывает».
Уже сказав это, Сталин – внутренне подкорректировал себя.
Вот фраза о «свете Божьем», можно сказать, вырвалась по инерции.
А «партийные кадры» прозвучало как-то не очень, элитно, что ли.
Все же коммунисты – это «штучный товар».
А в основном все по делу.
Пусть не думают те, кто приготовил палки для колес, что «спицы понимания вопроса» дадут им запросто это сделать.
Что еще он может записать себе в актив?
Конечно же работу «К вопросам ленинизма».
Всякая политическая нечисть старается представить его человеком сугубо малограмотным вообще, а в политике тем более.
Поэтому после такого гиганта бессмертия и Ленин должен быть, хоть и смертный, но вполне масштабный человек, умеющий улавливать проблему раньше, чем она возникнет.
Сталин, по их мнению, был тугодум. А для иных ситуаций и вовсе неразрешимец.
И вдруг – вот им перчатка, пахнущая дуэльным порохом – «К вопросам ленинизма», где семь глав:
1. Определение ленинизма.
2. Главное в ленинизме.
3. Вопросы о «перманентной революции».
4. Пролетарская революция и диктатура пролетариата.
5. Партия и рабочий класс в системе диктатуры пролетариата.
6. Вопрос о победе социализма в одной стране.
7. Борьба за победу социалистического строительства.
Если эти вопросы охарактеризовать,