Полоса отчуждения. Евгений Кулькин
церкви.
Рядом шмякнулась воронья известка.
– Давайте уйдем из-под дерева, – предложил он.
И они сделали несколько шагов в глубь двора церкви. И о чем они там говорили, Максим не слышал.
Подруга Жены вернулась все в той же задумчивости.
Только порывшись в сумочке, достала сигарету и закурила.
Максим почти безучастно наблюдал за ней.
– Кого тебе бывает жальче убивать: муравья или паука? – вдруг спросила она.
– Я как-то об этом не думал, – ответил Максим. – А вот мух и комаров ненавижу.
– Почти как Пушкин, – констатировала она.
Затушив сигарету, села в машину.
– Ты что, в святые решила податься? – спросил он.
Она сбрила его ухмыль полым взглядом.
– Что ты понимаешь в человеческой сущности? – И добавила: – А в бабской тем более.
Подруга Жены, чуть перемолчав, начала:
– Ты хоть кого-нибудь когда-нибудь пробовал понять?
Эти дважды «-нибудь», кажется, давили ему на гланды.
И он закашлялся, прежде чем спросить:
– Зачем?
– А затем, чтобы хотя бы побыть соучастником сострадания.
Максим заметил, что слушает ее не дыша. Потому шумно вздохнул.
– Я об этом тоже никогда не думал.
– А зря, – произнесла она и, выйдя из машины, куда-то убрела.
5
Кажется, этот мужчина с ним уже ехал.
Во всяком случае, улыбнулся он ему как старому знакомому.
И спросил:
– Сколько у тебя час стоит?
Максим назвал.
Мужчина отсчитал нужную сумму и произнес:
– Только мы никуда не поедем.
– Как? – не понял Максим.
– Мне просто нужен собеседник, – и он уточнил: – из простого народа.
Где-то под ложечкой чуть-чуть подщекотало.
Если честно, то он уже считал себя даже далеко не середнячком.
– Так вот, – начал удивлялец, – у меня в руках то, что если не все, то многое объяснит.
И он достал из портфельчика какую-то бумагу.
И сразу бросил Максима в дивь.
Она была на английском языке.
– Это… – начал мужчина и вдруг представился: – Я – Борис Петрович. А у меня в руках документ, о котором много лет говорили, но в глаза его не видел никто.
Он достал из кармана приплюснутую бутылочку из-под коньяка и – прямо из горлышка – сделал несколько мелких глотков.
В машине запахло аптекой.
– Это директива Совета национальной безопасности Соединенных Штатов номер двадцать дробь один, датируемая аж восемнадцатым августа сорок восьмого года.
– Неужели тот самый план Аллена Даллеса? – вырвалось у Максима.
Нет, он понятия не имел о том плане. Его дважды упомянул лектор из Москвы, делая доклад в кинотеатре «Победа».
– Да, это как раз тот документ, – мотанул грузной бумагой Борис Петрович. Он, как фокусник, высмыкнул первый лист.
– Вот, слушай, – продолжил он. – Я буду переводить без подготовки, поэтому прости за заикание и запинки.
Но