Последний станет первым – первый станет последним. Алексей Сыровежкин
друг другу желаний неразрешимые дилеммы,
И небытие варианта верного – какая разница, о чём жалеть?
Какая разница, от чего страдать? А всё невозможно успеть.
Ты всегда только в этом моменте, ты всегда тот же самый человек,
И будут попытки вырваться, возвыситься и смысл обрести, но обречён побег…
И будет первая высшая любовь и в своей наивности святая убеждённость
В уникальности того человека, на которого направлена стандартная влюблённость,
Идеализация умилительно нелепая, сдержанность в фантазиях и скромность,
Но постепенно с годами и в пресыщении и в обделённости расцветает развращённость,
Познаётся предательство, усталость и обман, от чувств своих отчуждённость,
Ты к уникальности стремился, не понимая её абстрактность, иллюзорность,
Гнался за ней по тем же схемам, что и все остальные, к своей драме жаждал внимания,
Не слушал их насмешки, и лишь много лет спустя приходит осознание —
Ты чувствовал и делал всё то же самое без малейших отклонений,
Что и все твои современники и сотни предыдущих поколений,
Не забыть сгнивших заблуждений яд и стыд, ты болью скован,
Но и это так невыносимо банально, ты обманут был и предан снова…
И будет сарказм едкий, усталость злая, юмор чёрный,
Нигилизм позёрский, бунт абсурдный и характер вздорный,
Справедливое презрение к мерзостям системы школьной,
Цель которой в том, чтобы каждый к рабству приучался безвольно,
Но они видят ограниченность, истеричность и невежество неудачников-учителей,
Информации никчёмность, миллионы нелепых заданий и тысячи загубленных дней —
Всё для того, чтобы заслужить пропуск к общественным дарам,
Но на каждом новом месте будут познаваться разочарование, обман…
Но пока что они наивны, оптимистичны и сильны,
Каждая новая страсть отмечена блеском новизны,
Бациллой идеалов благородных они заражены,
Пощада незнакома этим коварным разносчикам мечты,
И они будут бредить и гореть, пока не сгорят дотла,
Не понимая того, что лишь к новым жертвам приведёт их борьба,
Что меняются эксплуатации формы, но она сама сохранится навсегда —
Количество людей и благ уравновесится после разрушений стандартного витка…
Мир слишком стар и ворчливо смотрит на нашу благородную возню,
Мир – старый декадент, заунывно воспевающий молодость свою,
Мир – слепой склеротик, которому непонятны наши суетливые потуги,
Он призвал нас в своё жилище оберегать разложение своё, но мы плохие слуги,
Всё, что ему нужно – больше барахла, он насмешливо осудит наш ребяческий азарт,
Ведь мир этот слишком стар, мир этот безвозвратно стар…
А я всегда хотел чего-то своего…
И будет боль после первой творческой пробы,
Вдохновлённой