Путешественник. Гэри Дженнингс
ли он кроме денег найти в жизни еще что-нибудь? А как же извечная тяга к чудесам и путешествиям?
– Невозможно найти чудеса, если специально их разыскивать, – проворчал дядя. – Это как истинная любовь или счастье, которые и сами по себе являются чудом. Ты же не можешь сказать: я пойду и найду приключение. Самое лучшее, что ты способен сделать, – это отправиться туда, где подобное может произойти.
– Ну тогда, – сказал я, – мы ограничимся Акрой, городом крестоносцев, славящимся отважными деяниями и темными тайнами, красивыми девицами и жизнью, полной сладострастья. Какое место лучше подходит для приключений?
– Крестоносцы! – презрительно фыркнул дядюшка Маттео. – Это все сказки! Да тем крестоносцам, которым удалось выжить и вернуться домой, пришлось притворяться перед самими собой, что их бесполезная миссия принесла результат. Потому-то они и хвастались, что видели чудеса в этих далеких землях. Единственное, что они привезли с собой обратно, так это scolamento[99], которые оказались настолько болезненными, что бедняги с трудом могли держаться в седлах.
Я сказал с тоской:
– Так, значит, Акра – вовсе не красивый, полный тайн, соблазнов и роскоши город?
Отец ответил:
– Крестоносцы и сарацины сражались за San Zuàne de Acre больше полувека. Представь себе, как город должен теперь выглядеть. Нет, не стоит. Ты совсем скоро увидишь его собственными глазами.
Та наша беседа слегка меня обескуражила, но не убедила. Откровенно говоря, я пришел к заключению, что у моего отца не душа, а разлинованный гроссбух, а дядюшка же показался мне слишком тупым и грубым для любых тонких чувств. Они бы не узнали приключение, даже если бы оно свалилось на них. Однако я был совершенно иным человеком. И я отправился на нос корабля, чтобы не пропустить появления какой-нибудь русалки или морского чудовища.
После первого оживленного дня морское путешествие становится монотонным, пока шторм не внесет в него разнообразия. Однако на Средиземном море штормит только зимой, поэтому мне пришлось занять себя изучением всех работ, что матросы выполняют на корабле. Поскольку стояла хорошая погода, экипажу не надо было ничего выполнять, кроме обычной повседневной рутины, так что все, от капитана до кока, охотно разрешали мне смотреть, задавать вопросы, а иногда даже и самому что-нибудь сделать. Экипаж корабля состоял из людей различных национальностей, но, поскольку все они говорили на торговом французском, который называли sabir, это не мешало нам общаться.
– Ты вообще-то знаешь хоть что-нибудь о плавании под парусами, малыш? – спросил меня один из моряков. – Тебе известно, например, какие механизмы на корабле живые, а какие мертвые?
Я подумал и, глядя на паруса, распростертые над кораблем подобно крыльям птицы, предположил, что это, должно быть, и есть живые механизмы.
– А вот и нет, – сказал матрос. – Живыми называются все части корабля, которые находятся в воде. А мертвыми – которые расположены над водой.
Я подумал и сказал:
– Да, но если даже мертвые
Кровоточащая язва