Живые чернила. Лилия Донская
научиться, хоть и занималась, – Миа стала усерднее сохранять своё положение, чтобы больше ей не делали замечания.
– Если бы ты больше рисовала, а не на меня спихивала – научилась бы, – хмыкнул тот.
– Получается, ты благодаря моей жертве научился. Не умничай, – она не осталась в долгу. – Хм… – Миа усмехнулась сама себе, ловя на себе внимательный, сосредоточенный взгляд. – Ты ещё кого-то писал, кроме меня?
– Моя работа заключается в том, чтобы писать кого-то. Что за вопросы? – Оливер её не понял.
– Я не о заказах. Ты писал кого-то просто потому, что хотел так?
– Аа… Мм, нет, – он сказал это таким тоном, словно Миа спросила у него какую-то чушь. И кого он мог ещё писать, кроме неё? Ведь она всегда была его музой.
– Так я твоя Беатриче? – она слегка рассмеялась, услышав его короткое «нет».
– Данте был поэтом. Ты скорее Маргарита Рафаэля, – сказав это, Оливер остановился и посмотрел на свою жену, чтобы увидеть её реакцию. Миа скривилась и поджала губы от этих слов. Мужчина усмехнулся.
– Ты себя Рафаэлем назвал или меня проституткой? – спросила она требовательно. Оливер рассмеялся. – Вообще несмешно. Ни за что оскорбляешь меня.
– Почему ты сразу о плохом думаешь? Она была красива, и их любовь считали самой сильной в тот период.
– Не заговаривай мне зубы. Я тоже учила историю искусств и знаю, о ком речь. И либо у Рафаэля был плохой вкус на женщин, либо он не такой уж и выдающийся художник. Ни капли она не была красива, – в её голосе слышалась обида.
– Симонетта Веспуччи? – предположил Оливер, продолжая творить. Он взглянул на Мию и на мгновение остановился – она казалась расстроенной от его слов. Слегка опустила глаза, прикусила губу. Сильная и независимая сейчас казалась такой незрелой и по-доброму глупой. Она всегда становилась такой, если какие-то вещи были слишком личными и могли задеть её. И сравнение с Маргаритой было в их числе. – Миа? – он позвал её, чтобы вытащить из неприятных раздумий. Она подняга взгляд. – Симонетта Веспуччи? Она до твоей красоты дотягивает? – улыбнулся ей. Поняв, что он только что сказал, Миа улыбнулась и кивнула. – Продолжаем? – снова кивнула, уже веселее. – Тогда рука, – быстрыми движениями пальцев он дал знак поднять руку выше. Подняла, – и ваше прелестное лицо, синьора Веспуччи, – Миа улыбнулась сильнее и повернулась в исходное положение. – Прекрасно.
Следующие десять минут тишину нарушала только негромкая музыка. Оливер торопливо делал наброски, постоянно переводя взгляд с Мии на холст и обратно. Женщина сидела неподвижно, слабо улыбаясь самой себе и опустив вниз глаза. Прикусила губу и тут же опомнилась, потому что Оливер зашипел на неё. Маэстро отвлекать нельзя, нужно его слушаться. Это Миа хорошо знала. Она позировала ему уже раз десять, не меньше, но каждый раз это было волнительно, по-новому и для неё, и для него.
– Всё, – коротко сказал Оливер, кладя карандаш. Он потер руки, внимательно разглядывая