Его птичка. Любовь Попова
слезами лицо.
Я прикрыла глаза и попыталась представить себя на острове спокойствия и тишины посреди бушующего океана страстей. За дверью все так же слышался гул голосов, и мне не хотелось в него окунаться. Лучше еще посидеть здесь, наверняка, скоро придет другая медсестра, с другой коробкой перчаток.
Незаменимых нет, и эта истина пришла ко мне, когда отца на следующий же день после смерти заменили на рабочем месте, пока положение нашей семьи неуклонно ухудшалось.
Медленно поднявшись, скользя пальцами по гладкой стене, я ощутила, как затекли ноги, долго находившиеся в согнутом положении.
Прошла еще минута или час, а я так и стояла, не двигаясь, словно застывшая фигура в бесконечности бытия.
Прижавшись затылком к прохладной стене, я медленно приходила в себя, но дыхание было все еще рваным от обильного потока слез, которые и сейчас лежали соленой влагой на губах.
Дверь скрипнула, и я вяло перевела взгляд на вошедшего.
Роман Алексеевич.
Хладнокровный с виду, но в глазах все еще полыхал адреналин. Как давно все произошло? Как давно я здесь стою? Как давно я была просто Аней Синицыной, жаждущей танцевать и стать знаменитой?
Теперь только одно желание плескалось в дрожащем теле, еще не оформленное, но такое дразнящее, как жужжание комара. Быть в его, таких надежных руках.
Роман Алексеевич, все еще в операционной форме, стоял и разглядывал мое наверняка опухшее от слез лицо, покрасневшие глаза, дрожащие губы и зажатые в кулаки руки.
Красива ли я сейчас для него? Почему-то это меня тревожило меньше всего.
– Она жива? – то ли вопрос, то ли хрип, вырвавшийся из пересохшего горла, но он понял, потому что почти таким же голосом ответил, отрывисто:
– Да. Успели. Состояние стабильно.
Услышав собственный всхлип, я почувствовала новые слезы и крупную дрожь, заставившую тело сотрясаться.
Спас. Но разве могло быть иначе?
Он взирал на мою истерику, не отрываясь, и невольно сделал шаг ко мне. Небольшой, но такой неотступный.
– Почему ты еще здесь? Ну, утихомирься, все же закончилось.
На негнущихся ногах я приблизилась к мужчине. Шаг. Еще один и вот я буквально впечатываюсь в жёсткое тело, обхватив его плечи трясущимися руками.
Пальцы погладили влажные от пота волосы, ощупали шею, плечи, щёки, нос, лоб, словно проверяя наличие ран, готовые тут же залечить их своей нежностью. Я чуть его не потеряла.
Сойдя с ума от мужского запаха и близости, я, не сдерживая порывов, прижалась мягкими губами к его… Твердым, неподвижным, но точно не равнодушным.
Сейчас весь мой мир сосредоточился в этом месте, в этом человеке.
Роман Алексеевич не двигался. Казалось, он с легким, почти научным интересом наблюдал за вторжением в его личное пространство. Но в глубине глаз вдруг вспыхнул огонь возбуждения, когда я поцеловала его.
Тело напряглось, дыхание участилось. Взгляд серых глаз обжигал, как пар от кипящей воды, и вмиг я забыла все, что знала и умела.
Мечты и