Плавучий мост. Журнал поэзии. №2/2019. Коллектив авторов

      Сегодня – не вчера, не завтра —

      забытый уровень азарта

      во что-нибудь да воплотить.

      Иль это глюк, обман, химера,

      что есть ещё азарт во мне?

      Нет, ничего не воротить.

      Подумай, милый, в тишине:

      где нынче молодая прыть?

      Ей высшая досталась мера.

      Но светит март. И снег летит —

      не падает, летит куда-то

      под облака от наших крыш.

      Какая призрачная дата?

      Какой неукреплённый быт?

      Слышь, та тревога – не от Бога.

      Слышь, перестань о прошлом, слышь?

      Я слышу. Я перестаю.

      Хорошее словечко «нынче».

      Но так уже не говорят.

      В холодном северном раю

      я с возрастом в безмолвном клинче

      и год, и два, и три подряд.

      Но – луч! И телефонный зуммер!

      Смотрю на мир, разинув рот.

      Ведь в нем ещё никто не умер.

      Никто, даст Бог, и не умрет.

      Пламя, рыжее, жгучее,

      не согревает нас.

      Помолчать – это лучшее,

      что предстоит сейчас.

      Это жуткая каторга —

      так вот молчать вдвоём.

      Но судьба, сволота, карга,

      стоит на своём.

      Я давно ко всему привык.

      Вон исход на носу.

      Но лучше я проглочу язык,

      чем хоть слово произнесу.

      В печке рушатся один за другим

      золоченые города…

      Что могу я сказать – все дым.

      Что ты можешь сказать – все вода.

      Хоть газетный лист на голову надень.

      Не хватает мне здесь липы иль осины.

      Пальма – дерево не щедрое на тень,

      И сдаётся мне, что место ей в России.

      Мало солнышка – вот русская беда.

      Так считал когда-то Розанов. Согласен.

      Русский март приносит свет лишь иногда.

      А октябрь в России попросту опасен.

      Нам побольше бы тепла, лучей, игры

      солнца с листьями. Но наш народ умерен.

      И, конечно, чересчур большой жары

      он не вынес бы – уж в этом я уверен.

      Вот и хочется нам без высоких слов

      сознавать, что смерти русичи не имут,

      ясным золотом высоких куполов

      компенсируя бессолнечный наш климат.

      Осыпается чайная роза.

      Лишь вчера встала в вазу она.

      В состоянии анабиоза

      этот дом. И Москва. И страна.

      Все замедлилось. И слава Богу.

      Сколько можно, трава не расти,

      приходить от истока к итогу,

      пропуская всю прелесть пути.

      Этот снег от Находки до Бреста,

      бесконечный его марафон,

      наконец-то поставил на место

      суетливую смену времён.

      На